נורא דליבא היא תנועה ציבורית המאגדת אנשים איכפתיים שוחרי אמת
בס"ד
«И взял Корах, сын Ицара, сына Кеата, сына Леви, и Датан и Авирам, сыны Элиава, и Он, сын Пелета, сыны Реувена, и предстали они пред Моше, и также мужи из сынов Израиля, двести пятьдесят глав общины, созываемых на собрание, мужи именитые» Кто является инициатором восстания? И почему оно произошло именно сейчас, после греха разведчиков (как мы увидим позднее, это следует из обращенных к Моше слов Датана и Авирама)?
На первый взгляд, согласно началу раздела, инициатором восстания является Корах, о котором было сказано «и взял», и что он взял? По-видимому, все остальные присоединились к нему, поэтому инициатор - он. Почему именно Корах? Ведь он двоюродный брат Моше и Аарона, его отец Ицар, брат Амрама, отца Моше и Аарона. Может быть, намек на ответ таится в его имени: Корах - лысый, бритый. Ведь за несколько месяцев до описываемых событий все левиты (за исключением Моше, Аарона и его сыновей, как мы объяснили в разделе «Беаалотеха»), прошли левитское обучение, при котором обрили все волосы («И проведут они ножом бритвенным по всему телу своему», Бемидбар, 8:7), включая волосы головы и бороды. Волосы и борода считались знаками достоинства взрослого мужчины, поэтому Корах, которому в то время было порядка восьмидесяти лет (двоюродный брат Моше и Аарона, которым было за восемьдесят), мог счесть себя униженным тем, что был вынужден появляться в обществе с бритым лицом, в то время как его двоюродные братья Аарон и Моше по-прежнему имели "достойный" вид, не лишившись своих бород.
Но тогда почему к нему присоединились Датан и Авирам, безусловно относящиеся к колену Реувена? (Слова «сыновья Реувена» относятся не только к Ону, сыну Пелета, но и к Датану и Авираму, ибо Реувен родил Палу, а Палу родил Элиава, а Элиав родил Датана и Авирама - «Реувен, первенец Исраэля; сыны Реувена … и Палу семейство Палу и сыны Палу Элиав; И сыны Элиава, Немуэль и Датан, и Авирам, это Датан и Авирам, призываемые от общины, которые возмущали против Моше и против Аарона с общиной Кораха, когда возмущали против Господа» (Бемидбар, 26:5-9). Из этого следует, что и Моше и Аарон, и Корах, и Датан, и Авирам - пятое поколение от нашего праотца Яакова, примерно одного и того же возраста - около восьмидесяти лет).
Зачем они вмешались во внутренние войны среди левитов? Если Корах хочет быть первосвященником вместо Аарона, что это даст Датану и Авираму, у которых нет шанса стать священниками?
Этот же вопрос встает и касательно двухсот пятидесяти "именитых мужей", "глав общины". Очевидно, здесь речь не идёт о главах колен (ведь их всего двенадцать); тем не менее, предполагается, что они являются выдающимися членами общины, ее высокопоставленными лицами, поэтому написано «главы общины», а не главы родов или главы колен.
Чего же не хватает этим людям, занимающим высокое положение в общине, что они ставят все на карту, вмешиваясь в распри, казалось бы, не имеющие к ним никакого отношения?
«И собрались они против Моше и против Аарона, и сказали им: "Полно вам! Ведь вся община, все они святы, и среди них Господь. Почему же возноситесь вы над обществом Господним?!" И услышал Моше, и пал на лицо свое. И сказал Кораху и всей общине его … И сказал Моше Кораху: "Слушайте же, сыны Леви!"… И послал Моше призвать Датана и Авирама, сынов Элиава. И сказали они: Не взойдем»
Что действительно нужно Кораху и его общине? Здесь не упоминается никаких требований, только общая претензия «Полно вам!.. Почему же возноситесь вы над общиной Господа?". Но чего они, в сущности, хотят? И почему Моше падает на лицо своё, а затем трижды обращается к восставшим: первый раз - к Кораху и его общине, во второй - к одному Кораху, в третий – посылает за Датаном и Авирамом, потому что они уже не рядом с Моше и Аароном; почему нужно было посылать за ними, пытаться поговорить с ними отдельно?
Чтобы понять это, следует заметить, что здесь налицо три разных конфликта:
а) Корах против Аарона (но не против руководства Моше), потому что он хочет быть первосвященником, и чтобы все левиты стали священниками; при этом, он не возражает против избрания колена Леви служителями Бога вместо первенцев. Об этом сказано в Псалмах: «И позавидовали они Моше в стане, Аарону, освященному Господом» (Теилим 106:16). Начало стиха: «И позавидовали они Моше» - относится к двумстам пятидесяти сообщникам Кораха, а конец стиха: «Аарону, освященному Господом» - к самому Кораху, который стремится занять место Аарона.
б) Двести пятьдесят глав общины, представители всех колен, которые, по-видимому, были, первенцами, выступали против избрания колена Леви для служения вместо первенцев, и требовали вернуть прежнее положение, когда первенцы всего Израиля принимали участие в служение в скинии. Поэтому они возмутились только сейчас, после разделения стана и избрания колена Леви вместо первенцев, и особенно после греха разведчиков, в котором приняло участие и колено Леви. Должно быть, они сочли, что участие всего народа в грехе разведчиков показал, что нет никаких оснований оказывать левитам предпочтение перед первенцами, и поэтому выступили против власти Моше, сочтя, что выборе колена для служения Господу тот действовал по собственному разумению. При этому они не идут против Бога, напротив, хотят сами быть Божьими слугами.
в) Датан и Авирам из колена Реувена (как мы видели выше, они не первенцы; слова «и сыновья Элиава Немуэль , и Датан, и Авирам» означают, что Немуэль - первенец, а Датан и Авирам нет) выступают и против Моше, и против Господа. Они хотят вернуться в Египет, как видно из их ответа Моше: «Разве мало того, что ты вывел нас из земли, текущей молоком и медом, чтобы уморить нас в пустыне, что ты еще и властвовать будешь над нами?» Таким образом, они обвиняют самого Моше в исходе, утверждая, что земля, текущая молоком и медом, - это Египет а не страна Израиля. Они фактически полностью отрицают, что Господь послал Моше, чтобы вывести народ Израиля из Египта. По их мнению, Моше сам все это выдумал, чтобы подчинить народ себе, и что он встал во главе народа, следуя исключительно собственной жажде власти, а не по повелению Господа. Это хорошо сочетается со словами мидраша о том, что именно Датан и Авирам были теми ссорившимися евреями, которых пытался разнять Моше, и что именно они донесли фараону об убийстве египтянина. По-видимому, они тесно сотрудничали с египетской властью и были ею довольны. Поэтому они и говорят, что Египет течёт молоком и медом: для них, продавшихся властям доносчиков, так оно и было. Тора рассказывает, что один из ссорящихся евреев говорят Моше: «Кто поставил тебя повелителем и судьей над нами? Не замышляешь ли ты убить меня, как убил египтянина?» (Шмот, 2:14). Видно таким образом. что Датан и Авирам еще в Египте обвиняли Моше в стремлении самозванно присвоить себе власть и даже доносят на него египетским властям, демонстрируя тем самым свою лояльность.
Таким образом, получается, что бунт Датана и Авирама является наиболее серьезным из всех конфликтов, ибо они доходят до отрицания Всевышнего и стремятся вернуть народ в Египет. Более того, складывается впечатление, что инициаторами выступления Кораха и его общины являются именно Датан и Авирам: «те Датан и Авирам… которые подстрекали (hицу) против Моше и Аарона в сборище Кораха, когда те возмутились (беhацатам) против Господа» (Бемидбар 26:9). В тексте Торы значение «подстрекали» выражено корнем "нун-цадик=эй", от которого происходит и слово "ницим", примененное для описания Датана и Авирама, когда их впервые встретил Моше (Шмот, 1:13) . В том контексте этот корень означал сориться, инициировать конфликт, разжигать свару, как в Теилим: «Когда он пошел войной («беhацото» на Арам Наараим» (Теилим 60). Отсюда понятно, что именно Датан и Авирам устроили весь этот конфликт с Моше и Аароном, а истинной их целью был бунт против Всевышнего: «возмутились» («беhацитам») против Господа. В словах же самого Кораха и его последователей мы не находим выступления против Всевышнего. Напротив, они хотели служить Всевышнему вместо первосвященника Аарона и левитов, или вместе с ними.
Датан и Авирам происходят из колена Реувена, расположившегося с юга от скинии, рядом с сынами Кеата, который также находится с южной стороны, между станом Реувена и самой скинией. Таким образом, Корах, происходивший из сынов Кеата, соседствовал с Датаном и Авирамом из колена Реувена. Возможно, они и навели его на мысль, что именно ему, а не Аарону положен пост первосвященника, и что Моше по собственному разумению, а не по велению Всевышнего, забрал себе и своим близким родственникам все почетные должности. Вместе с Корахом они убедили двести пятьдесят важных членов общины из всех колен, которые, по-видимому, также были первенцами, потребовать вернуть себе положение служителей Божьих, которое после греха золотого тельца, по указанию Моше, занимало колено Леви. Присоединив к себе сторонников Кораха и группу первенцев, Датан и Авирам оставили им отдельные, независимые друг от друга цели с тем, чтобы у них была сильная мотивация поднять восстание.
Датан и Авирам планировали, что под эгидой Кораха и его последователей поднимется общее восстание, в результате которого весь народ вернется в Египет. Сами они не отваживались в открытую возглавить бунт. Поэтому сказано: «Взял Корах…», - ведь Датан и Авирам вытолкнули его вперед, на роль предводителя, а сами остались в тени, подталкивая его сзади. Они понимали, что, став во главе восстания не сумеют привлечь к себе народ и убедить его вернуться в Египет. Самим им жилось в Египте совсем неплохо, поскольку, будучи доносчиками, они занимали привилегированное положение, но остальной народ, вдоволь настрадавшийся в рабстве, не готов был видеть в них своих лидеров.
Выступая самостоятельно против Моше и Аарона, и сам Корах не мог бы сразу претендовать на роль первосвященника, потому что это выглядело бы как борьба за личный статус и не привлекло бы всеобщей поддержки. Поэтому первое требование, изложенное от лица двухсот пятидесяти бунтовщиков – вернуть первенцам отнятый у них и переданный левитам статус служителей Господа. «И собрались они против Моше и против Аарона, и сказали им: "Полно вам! Ведь вся община, все они святы, и среди них Господь. Почему же возноситесь вы над обществом Господним?!"». Иными словами, они говорят: «Весь народ свят, почему же для служения избрано одно лишь колено Леви? Ведь Всевышний пребывает среди Своего народа, и в скинии явлено Божественное присутствие, а раз так, вся община должна служить Ему через своих представителей – первенцев. Почему же вы возноситесь над нами, выбирая для святого служения лишь собственное колено – Леви?».
Услышав это, Моше падает на лицо свое, как он сделал во время греха разведчиков, когда бунт был направлен лично против него, и никакие его слова не могли возыметь действия. Тогда весь народ единодушно решил избрать себе другого лидера, вместо Моше, и вернуться в Египет. Так же и здесь его обвиняют в извращении слов Всевышнего и узурпации власти, и что бы он не сказал, это не изменит их позиции.
Поэтому Моше обращается непосредственно к Кораху и его последователям, понимая, что именно Корах, за спиной которого двести пятьдесят его сообщников, возглавляет бунт: «Завтра утром Господь известит, кто Его и кто свят, того да приблизит к Себе; и кого изберет, того и приблизит к Себе. Вот что сделайте: возьмите себе совки, Корах и все сообщники его. И положите в них огонь, и кладите на них курения пред Господом завтра; и будет: человек, которого изберет Господь, тот свят. Полно вам, сыны Леви!».
Моше приходится одновременно отвечать на два разные требования: Корах желает быть первосвященником, как Аарон, а двести пятьдесят его сторонников хотят, чтобы первенцы могли служить в Скинии подобно левитам. Он говорит: «Вы не верите, что я действовал по велению Всевышнего, думаете, я по собственной воле забрал себе и своей семье власть и почетные должности. Так смотрите же сами, как Всевышний Сам изберет Себе того, кто достоин служить Ему. Пусть Корах и его соратники возьмут совки, положат на них воскурения и огонь. Если вы действительно правы, Всевышний изберет всех вас и примет от вас воскурения. Ну а вы, Корах и левиты, неужели вам не довольно того, что вам дано, почему же вы желаете еще и священства?».
Обратим внимание, что в отличие от продолжения раздела, где Моше велит также и Аарону взять совок с воскурениями, здесь он не включает в испытание воскурениями Аарона, ограничивая его Корахом и его приспешниками, которые должны войти в скинию, принеся свои воскурения «перед Господом», так же, как сказано о Надаве и Авиу: «И взяли сыны Аароновы, Надав и Авиу, каждый свой совок, и положили в них огня, и возложили на него курений, и принесли пред Господа огонь чуждый, какого Он не велел им» (Ваикра, 9).
Если они войдут и останутся в живых, это будет знаком, что Всевышний избрал также и их для служения Себе, если же они погибнут, подобно Надаву и Авиу, значит Всевышний избрал не их. Поэтому Моше не велит Аарону взять совок и воскурения, ведь тот и так делает это каждый день с момента освящения скинии, служа в ней в качестве первосвященника. Аарон не умер, он уже прошел испытание, которое теперь предстоит Кораху и его последователям.
До сих пор Моше обращался к Кораху и его двуустам пятидесяти последователям, отвечая на их требование позволить и первенцам служить Господу в Скинии. Теперь же он говорит с Корахом и примкнувшими к нему левитами, упрекая их за то, что они не довольствуются отведенной им ролью в служении, желая еще большего. «И сказал Моше Кораху: «Слушайте же, сыны Леви, мало ли вам, что выделил вас Бог Израиля из общины Израиля, приблизив вас к Себе, чтобы отправлять службы при скинии Господней и чтобы стоять пред общиной, для того, чтобы служить за них, и приблизил тебя и всех братьев твоих, сынов Леви, с тобою, а вы доискиваетесь еще и священства. Поэтому ты и все сообщники твои собрались против Господа. А Аарон же тут при чем, что вы ропщете на него?».
То есть, Моше говорит: «Ведь ты, Корах, и другие левиты, признаете, что я не сам выбрал колено Леви, чтобы они заменили в служении первенцев (в отличие от двухсот пятидесяти последователей Кораха, которые так и думают). Но вы знаете, что это Сам Всевышний выделил вас из всего народа Израиля для служения ему в Скинии. Раз так, вы не можете утверждать, что избранность левитов идет от Всевышнего, а священников – Аарона и его потомков, я назначил сам, по собственной воле. Ведь если вы признаете, что избрание левитов – от Господа, следовательно, я, Моше, Его посланец, а раз так, я никак не мог назначать священников по собственному разумению, не следуя прямому указанию Всевышнего. Неужели Всевышний изберет себе посланника, который не исполняет в точности Его волю? Стало быть, ваше возмущение на самом деле направлено против того, что Всевышний избрал в качестве священников не вас, а Аарона и его потомков. То есть, ваш бунт направлен против Господа. А Аарон тут при чем? Но двести пятьдесят приспешников Кораха утверждают, что я вообще не являюсь посланцем Всевышнего и сам придумал все, о чем говорю Его Именем, в том числе и избрание колена Леви. Поэтому необходимо испытание с воскурениями, чтобы доказать, что избрание левитов исходит от Господа».
После этих слов Моше обращается к Датану и Авираму, от которых исходят наиболее радикальные требования. Они еще не изложили свою позицию, пока что говорили только Корах и его приспешники, а Датан и Авирам оставались за сценой, дирижируя происходящим.
Теперь Моше посылает за ними, чтобы выслушать их недовольство, с которого все и началось. Возможно, в начале Датан и Авирам стояли перед Моше вместе с Корахом и его людьми: «И взял Корах… и Датан, и Авирам… и предстали пред Моше». Но, увидев, что Моше не испугался и предлагает испытание воскурениями, в то время как Корах и его последователи внимательно слушают Моше и ничего ему не возражают, Датан и Авирам предпочли ретироваться и, не желая оказаться в той же ситуации, благополучно удалились в свои шатры.
Теперь Моше посылает за ними, но они отказываются явиться: «И послал Моше призвать Датана и Авирама, сынов Элиава. Но они сказали: не пойдем! Разве мало того, что ты вывел нас из земли, текущей молоком и медом, чтобы уморить нас в пустыне, что ты еще и властвовать хочешь над нами? А ни в землю, где течет молоко и мед, ты не привел нас, ни владения полями и виноградниками не дал. Разве что глаза тем людям выколешь? Не пойдем».
Из их слов следует, что они хотят вернуться в Египет, который в их представлении «течет молоком и медом». Понятно, что эта история происходит уже после греха разведчиков, когда все то поколение обречено умереть в пустыне и не войти в Землю Израиля: «уморить нас в пустыне». Датан и Авирам не первенцы, в отличие от Кораха и его последователей, они не мечтают служить в скинии, и, узнав, что из-за греха разведчиков они не получат и поля с виноградниками в Земле Израиля, которые были обещаны коленам, не занятым служением в скинии, они вообще не видят для себя никаких перспектив.
Из этого становится понятно, что они стремятся не служить в скинии, подобно левитам, не имеющим надела в Земле Израиля, а получить землю – поля и виноградники. Поэтому они отказываются участвовать в испытании воскурениями, предназначенном лишь для тех, кто хочет служить Господу в скинии. Датан и Авирам восстают не только против Моше, но и против Всевышнего, они хотят вернуться в Египет и сбросить с себя ярмо Торы и заповедей. В таком случае, повторяющееся в их устах выражение «не пойдем» (дословно, «не взойдем» - слово, используемое и для обозначения вступления в страну Израиля)) можно понимать не только как отказ явиться по зову Моше, но и как нежелание входить в Святую Землю, нежелание превосходить другие народы в уровне святости. Дотан и Авирам хотят быть как все народы, они предпочитают вернуться в Египет и жить там, не отягощая себя Торой и заповедями, то есть отказавшись от духовного восхождения.
Датан и Авирам не хотели говорить этого в присутствии остальных последователей Кораха, потому, что тогда стала бы понятна их истинная цель: и Корах и его сторонники поняли бы, что Датан и Авирам просто использовали их в своих интересах. Что их вовсе не интересует статус Кораха и его двухсот пятидесяти последователей в качестве служителей Господа, и они вовсе не ищут святости, а восстают против Всевышнего и раба Его Моше и мечтают вернуться в Египет, где им, доносчикам, - в отличие от остальных евреев, в том числе Кораха и его последователей - жилось вполне хорошо.
Выражение, которое используют Датан и Авирам в разговоре с Моше: «Глаза тем людям выколешь?» — может иметь два значения. Первое: даже если ты выколешь нам глаза, не придём слушать твои доводы. Второе значение: тебе удалось ослепить Кораха и его сторонников, они ведут себя так, как будто у них нет глаз; но с нами у тебя этого не выйдет.
В ту минуту, когда Моше становится понятна истинная цель Датана и Авирама, стоящая за бунтом Кораха и его сторонников, он осознаёт, что в этом выступлении нет личных нападок на него, которые он был бы способен понять и стерпеть. Причины того, что происходит — предательство Всевышнего и пренебрежение Его Торой, желание вернуться в Египет, как то уже было однажды — после возращения разведчиков.
В этом случае уже нет места попыткам принять во внимание мотивы бунтующих, объяснить им всё и убедить по-хорошему. Остаётся одно - выступить ревнителем Всевышнего, наказать восставших против Его воли так же, как был наказан народ после греха разведчиков. Поэтому сказано: «И очень разгневало это Моше».
Внимание Моше поделено между двумя центрами мятежа, но реакция на поведение Датана и Авирама иная, чем на выступление Кораха и его сторонников. В первом случае Моше просит Всевышнего не обращать внимания на жертву, которую они захотят принести, чтоб искупить грехи. («И сказал он Господу: не обращай внимания на приношения их»)
На обвинение в захвате власти Моше отвечает: «Ни у кого из них не взял я и одного осла, и никому из них не причинял я зла». Иными словами, его поведение кардинально отличается от обычаев царя: «Вот каковы будут обычаи царя, который будет властвовать над вами: сыновей ваших возьмёт и приставит их к колесницам своим и всадникам своим, и будут они бегать перед колесницами его… И рабов ваших, и рабынь ваших, и лучших юношей ваших, и ослов ваших возьмёт он и использует для своих работ» (Шмуэль 1, 8). Моше не взял даже осла и ни разу не воспользовался своей властью для того, чтобы причинить вред тем, кто выступал против него. Поэтому за жалобами Датана и Авирама кроется не протест против самого Моше, а отступление от Торы и желание вернуться в Египет.
Моше разговаривает по отдельности с этими двумя группами бунтующих: вначале — с Датаном и Авирамом, а после них — с Корахом и двумястами пятьюдесятью начальниками общины. Он понимает, что Корах и его сторонники — не отступники, их действия не направлены против Всевышнего и его Торы. Они не желают возвращения в Египет, а только оспаривают утверждение Моше, что Всевышний сам выбрал колено Леви для служения Ему: Корах и его сторонники утверждают, что Моше сам принял такое решение. Но тот факт, что Корах хочет быть священником вместо Аарона, уже сам по себе свидетельствует, что он не отступился от веры во Всевышнего, жаждет служить Ему.
Поэтому Моше принимает решение устроить общее испытание, которое даст ответ одновременно и Кораху, и двумстам пятидесяти его сторонникам. Он предлагает всем — как Кораху с Аароном, так и сопровождающим Кораха главам общины — взять совки с курением, чтобы небесное знамение показало, достойны ли эти двести пятьдесят человек стать служителями Всевышнего вместо потомков Леви, и достоин ли Корах заменить Аарона.
Итак, на следующий день каждый из двухсот пятидесяти человек берёт свой совок для воскурений, зажигает в нём огонь, кладёт на огонь благовония и встаёт у входа в шатёр откровения вместе с Моше и Аароном. Но в этот момент Корах уже боится испытания воскурением, потому что, в отличие от этих двухсот пятидесяти именитых членов общины, знает, что Всевышний действительно выбрал потомков Леви служить Ему вместо первенцев (как уже было объяснено ранее, против этого он не возражает, потому что сам из колена Леви). Корах понимает, что Аарон тоже был избран самим Всевышним для священнослужения, и боится, что если присоединится со своим совком ко всем собравшимся, то умрёт, как это случилось с Надавом и Авиу. Поэтому Корах сжигает за собой все мосты и решает присоединиться к Датану и Авираму, поднять бунт во всей общине и вернуться в Египет. Цель этого сбора — бунт.
«И собрал против них Корах всю общину шатра соборного, и явилась слава Господня во всей общине».
Это выражение — «собрал общину» — «ва-йик’аль» — напоминает раздел «Ва-йик’аль» книги Шмот: «И собрал Моше всю общину сынов Израилевых и сказал им: «Вот слова, которые велел Господь исполнить».
Но роли переменились, и теперь Корах собирает общину на бунт против Моше. И снова народу Израиля является слава Господа — в точности так же, как это было в предыдущем разделе, где рассказывается о грехе разведчиков. Тогда вся община требовала побить камнями Йеошуа и Калева, и единственное, что остановило их — «Слава Господня явилась при шатре соборном всем сынам Исраэля… (Бемидбар, 14:10)
«И Господь сказал Моше и Аарону, говоря: «Отделитесь от общины этой, и Я уничтожу их вмиг». И пали они на лица свои, и сказали: «Боже, Боже всех духов людей! Один человек согрешил, а на всю общину гневаешься?»
Это выражение — «Боже всех духов людей» — встречается во всём ТаНаХе только ещё один раз — в разделе «Пинхас». В этом разделе рассказывается о том, как Всевышний повелел Моше взойти на гору Нево, чтоб осмотреть добрую землю, в которую не суждено войти народу Израиля из-за его греха в Мей-Мерива. Моше говорит Всевышнему: «Да назначит Господь, Бог духов всех людей, мужа над этой общиной». (Бемидбар, 27:16) И там, так же, как в нашем разделе, употреблены слова «муж» и «община».
Всевышний откликается на просьбу Моше назначить вождя общины, который введёт её в Эрец-Исраэль: «И Господь сказал Моше: «Возьми себе Йеошуа, сына Нуна, человека, в котором есть дух, и возложи на него руку твою» (Бемидбар, 27:18). Когда Всевышний упоминает Калева, снова возникает это понятие — «дух»: «Был в нём дух иной, и вполне предан был он Мне». (Бемидбар, 14:24)
Смысл обеих этих фраз состоит в том, что Всевышний, Повелитель духовного мира, создал каждую душу особенной, не похожей на иные, ясно видящий любую из них и отличает душу подстрекавшего на бунт (Кораха) от души поддавшегося провокации (община). Поэтому не могла вся община быть уничтожена из-за греха Кораха.
Всевышний указывает Моше на человека, в котором есть дух, который умеет читать в душах народа и вести их за собой в соответствии с этими знаниями — Йеошуа, сына Нуна, который был преданным помощником Моше в течение сорока лет странствий по пустыне, изучил дух своего народа и поэтому достоин его вести.
Поэтому Всевышний откликается на просьбу Моше и Аарона не уничтожать всю общину: он намерен только казнить грешника.
«И Господь сказал Моше, говоря: «Говори общине так: отступите во все стороны от жилища Кораха, Датана и Авирама».
Значение "жилище" в этом стихе передано словом мишкан- тем же, что используется дл обозначения обители Господа, скинии. Итак, кроме скинии Всевышнего, в лагере существует ещё одна, «альтернативная» скиния, соответствующая системе ценностей Кораха, Датана и Авирама, которые хотели поднять народ против воли Всевышнего и вернуться в Египет.
Корах уже примкнул к Датану и Авираму, бросив двести пятьдесят своих сторонников, которые лишь хотели стать служителями Господа вместо левитов. Создав вместе с Датаном и Авирамом собственную скинию, он окончательно отрёкся от веры во Всевышнего, став сообщником тех, чьей конечной целью был бунт против Него. Собственно, в этом и состоял один из главных пунктов плана Датана и Авирама: дождаться, когда разочарование Кораха в своей надежде стать первосвященником заставит его примкнуть к ним.
Возникает вопрос: в чём же состоит особенная сила Кораха, почему Датан и Авирам так добиваются его присоединения? И как Кораху удалось убедить всю общину собраться возле входа в соборный шатёр, чтоб выступить против Моше?
Как мы видим в продолжении раздела, ожесточённость народа против Моше и Аарона не ослабела со смертью Кораха и его сторонников. Вся община сыновей Израиля возмущалась: «Вы умертвили народ Господень». Из этого становится понятным, что Корах, Датан и Авирам не действовали в пустом пространстве, что в народе давно копились горечь и озлоблённость на Аарона, на его сыновей-священников - из-за выбора сыновей Леви в служители Всевышнего.
Весь народ Израиля участвовал в возведении скинии и щедрой рукой давал пожертвования; и вдруг одно колено удостоено такой великой чести — избрания первосвященника из своей среды; остальные же колена объявлены посторонними: «Чтоб не выступал человек посторонний, который не из потомства Аарона, воскурять курение перед Господом. Человек посторонний, который приблизится, умрёт». Хотя сыновья Леви (за исключением рода Аарона) считаются такими же посторонними, им всё же разрешено служить Богу при скинии, да и священники все из рода Леви. Это дало повод всем, кто по той или иной причине был противником Моше, утверждать, что он самовольно, а не по велению Всевышнего выбрал колено Леви — действуя в интересах своего брата и своей семьи.
Кроме того, мужчины из колена Леви убили после греха золотого тельца немало людей из других колен, и родственники убитых затаили вражду. А сам путь в страну Израиля Исраэль был чередой катастроф и прегрешений: пожар, охвативший края лагеря, "могилы вожделений" и — кульминация темы неповиновения — грех разведчиков. Всем было известно, что этому поколению суждена смерть в пустыне, и поэтому они чувствовали, что им нечего терять.
И вдруг из среды левитов, из семьи, самой близкой к Моше, выступает его двоюродный брат, Корах — человек почтенный, мудрый и известный своей праведностью — который сам подтверждает всеобщее подозрение: да, тут налицо личный интерес и непотизм. Корах — один из наиболее высокопоставленных людей — свидетельствует об этом положении вещей, и его свидетельство превращает подозрение в осязаемый факт. Это заставляет вырваться наружу гнев, тайно кипевший в народе.
Поэтому Датан и Авирам выбрали из всех именно Кораха. Они знали о его озлобленности из-за того, что первосвященником был избран не он, а Аарон (как мы писали, Датан и Авирам были соседями Кораха), и поэтому сразу убедили его потребовать того, что, по его мнению, полагалось ему в силу принадлежности к левитам — первосвященства. Всё это делалось ими в тайной надежде, что потом, когда его требование будет отклонено, он будет вынужден присоединиться ко всеобщему бунту против Моше и самого колена Леви. При этом усилится его недовольство, громче зазвучат обличения в том, что всё — ложь, что никакого указания Всевышнего не было — и таким образом, легче станет сбросить с себя ярмо Торы и заповедей и вернуться в Египет.
Таким образом, жилище – скиния - Кораха, Датана и Авирама противостоит обители Господа - скинии, целью которой было утверждение Божественного присутствия среди народа Израиля. Два этих жилища несовместимы. Поэтому Господь и велит Моше предостеречь весь народ, чтобы он отдалился от жилища Кораха, Датана и Авирама, ибо оно обречено на гибель: "И встал Моше, и пошел к Датану и Авираму, и за ним пошли старейшины народа Израиля". Датан и Авирам не согласились идти к Моше, поэтому он отправляется к ним сам, сколь бы унизительно это ни было для него. Но откуда взялись старейшины? Быть может, это те самые семьдесят старейшин, которым было поручено нести бремя народа вместе с Моше и на которых снизошел дух Господень (раздел "Беалотеха")? Непонятно, в этой связи, какова была их роль во время греха разведчиков и почему они не пришли на помощь Калеву и Йеошуа? Почему они присоединяются к Моше и становятся на его сторону лишь сейчас, а не с самого начала восстания Кораха и его сторонников? К тому же, они тоже стали пророками, а стало быть прекрасно знали, что это Господь послал Моше, и что тот не делал ничего по своему усмотрению. Почему же они не заявили об этом во всеуслышание? И что подвигло их именно сейчас четко обозначить свою позицию?
Можно предположить, что поскольку Писание не указывает, что речь идет о семидесяти старейшинах, здесь имеются в виду не они, а большая часть элиты, стоявшей во главе народа. (Как объяснялось ранее, дух пророчества, однажды снизошедший на семьдесят старейшин, очевидно, оказался недостаточным для того, чтобы противостоять общему эмоциональному настрою, охватившему народ после рассказа разведчиков, и они присоединились ко всеобщему плачу). Как видно, явление славы Господней на глазах у всего народа ("И явилась слава Господня всей общине") показало старейшинам, что Бог поддерживает Моше, как ранее поддержал Калева и Йеошуа, когда тех хотели забросать камнями, а обвинения Моше в том, что он действует по собственному усмотрению, неверны.
Это те же старцы, о которых Господь сказал Моше из неопалимой купины в самой начале его миссии: "Пойди, собери старейшин израилевых и скажи им: "Господь, Бог отцов ваших явился мне, Бог Авраама, Ицхака и Яакова, говоря: вспомнил Я о вас и о том, что делается с вами в Египте…" И они послушают голоса твоего" (Шмот, 3:16-18). И затем "пошел Моше с Аароном, и собрали они всех старейшин сынов израилевых" (Шмот, 4:29). Тогда они поверили словам Моше о том, что Господь послал его освободить народ Израиля, и они видели, что слова Моше сбылись. Поэтому теперь, как только пред глазами всей общины явилась слава Господня, они поняли, что и избрание колена Леви было результатом Божьей воли, а не личного решения Моше.
Выражение "и поднялись они во все стороны от жилища Кораха" указывает, что жилище Кораха, Датана и Авирама находилось как бы на духовном дне, и отдаление от них – это одновременно путь вверх, к спасению. При этом, Датан и Авирам спокойно стоят у входа в свои шатры, не страшась предостережений. Но где в это время находится Корах, почему о нем ничего не сказано?
Как уже объяснялось выше, Датан и Авирам восстали против Господа. Они не принимают Его Тору и хотят вернуться в Египет. В отличие от них, Корах, движимый честолюбием, вначале хотел только занять пост первосвященника, но не отрицал избрания колена Леви для служения Господу. Лишь когда его надежды на высокий пост не сбылись, он присоедился к Датану и Авираму и к их бунту против Господа. (Тем не менее, в Торе сказано "жилище Кораха, Датана и Авирама", поскольку Корах стоял во главе, и без него Датан и Авирам не смогли бы повести за собой людей). Однако когда народу явилась слава Господня и все старейшины Израиля встали на сторону Моше, Корах понял, что совершил ошибку, присоединившись к Датану и Авираму. Правда, ему не хватало смелости признать свою вину и раскаяться, однако он со своей семьей остался в шатре и не дерзнул выйти наружу. Поэтому, как будет рассказано в дальнейшем, его сыновья и спаслись, в то время как семьи Датана и Авирама погибли вместе с ними.
Обратим внимание и на то, что двести пятьдесят людей, воскуривших благовония, ни на мгновение не присоединились к жилищу Кораха, Датана и Авирама. Они так и стояли у входа в соборный шатер, держа в руках специальные совки с благовониями. Они не хотели идти против Бога и не поддержали восстание против Моше - они стремились лишь вернуть себе статус служителей Господа, которым прежде обладали первенцы. Поэтому от небесного огня погибли только они, но не их близкие. В связи с этим Моше и вопрошает Бога: "Один человек согрешил, а на всю общину гневаешься?" На первый взгляд, его слова непонятны, ведь ему противостоят двести пятьдесят человек. Однако Моше говорит здесь о великом грехе, который состоит в отрицании Бога и попытке вернуться в Египет, ради которого Корах и собрал всю общину. Но двести пятьдесят первенцев были непричастны к этому греху.
Теперь Моше хочет выяснить, в чем состоят основные требования Датана и Авирама, организовавших это восстание (Корах, в отличие от них, на встал у своего шатра, поэтому слова "[земля… поглотит их] и все, что у них" не относятся к нему). "И сказал Моше: "Из этого станет вам известно, что Господь послал меня творить все деяния эти, что это не от сердца моего. Если смертью каждого человека умрут они, и судьба общечеловеческая свершится над ними, то это не Господь послал меня. Если же необычное сотворит Господь, и земля раскроет уста свои и поглотит их и все, что у них, и они сойдут живыми в преисподнюю, то познаете, что презрели Господа люди эти"".
Датан и Авирам утверждают, что во время исхода Моше действовал самостоятельно, а не по воле Господа: "Разве мало того, что ты вывел нас из земли, текущей молоком и медом, чтобы уморить нас в пустыне?". В сущности, утверждение о том, что не Бог, а Моше по собственной инициативе вывел евреев из Египта, является богохульством; его логическое продолжение состоит в том, что и дарование Торы является обманом, и поэтому нет никакого смысла в соблюдении заповедей, и ничто не препятствует возвращению в Египет. Двести пятьдесят первенцев, в отличие от них, до богохульства не опускались; напротив, они стремились служить Господу наравне с левитами.
Выражение "Если же необычное сотворит Господь, и земля раскроет уста свои и поглотит их и все, что у них" кажется несколько странным. Описанное в Торе поглощение общин Кораха землей напоминает землетрясение, а это хорошо известное и не столь уж необычное явление, которое упоминается и в Писании, как, например, землетрясение в период правления Узияу. Можно предположить, что необычным является тут не начало землетрясения, а его молниеносное окончание (как только были поглощены Корах, Датан и Авирам с их соратниками), его сконцентрированность на их общине.
В Торе сказано: "И вот, лишь только договорил он до конца слова эти, расступилась земля под ними. И раскрыла земля уста свои, и поглотила их, и домочадцев, и всех людей Кораха, и все имущество. И сошли они со всем принадлежавшим им живыми в преисподнюю, и покрыла их земля, и исчезли они из среды общества". Непонятно, почему их вновь покрыла земля после того, как они упали в бездну. Представляется, что землетрясение окончилось, едва начавшись, и все вернулось к своему прежнему виду для того, чтобы было ясно, что это не было случайным совпадением. И поэтому Господь сотворил необычное – чудо.
Из текста Торы видно, что земля поглотила Датана и Авирама, их семьи и все имущество. "И поглотила их, и всех домочадцев их". Это относится к Датану и Авираму, но что происходит с Корахом? Сказано, что земля поглотила "всех людей Кораха и их имущество", но, в отличие от Датана и Авирама, нет ни слова про самого Кораха и про его домочадцев. Что же с ними случилось? Если все люди Кораха погибли в землетрясении, как понять сказанное в разделе "Пинхас": "Сыны же Кораха не умерли" (Бемидбар, 26:11)? При этом, про самого Кораха в этом разделе сказано, что и он был поглощен землей (Бемидбар, 26:10). Вместе с тем, в разделе "Экев" сказано: "И что Он сделал с Датаном и Авирамом, сынами Элиава сына Реувена, когда разверзла земля уста свои и поглотила их и семейства их, и шатры их, и все достояние, которое при них, среди всего Израиля” (Дварим, 11:6). Здесь Корах его семья вообще не упомянуты. Следует обратить внимание и на то, что в продолжение нашего раздела сказано: “В память сынам Израиля, дабы не приближался человек посторонний, который не из потомства Аарона воскурять курение пред Господом, не сбылось бы с ним, что с Корахом и с общиной его”. Стало быть, Корах погиб от небесного огня вместе с принесшими курение, а не был поглощен землей? Однако выше про это сказано: “И огонь вышел от Господа, и пожрал этих двести пятьдесят человек принесших курение”. Значит, от небесного огня погибло ровно двести пятьдесят человек, и Кораха среди них не было.
В итоге, представляется, что слова “всех людей Кораха” включают в себя его самого, и что Корах вместе со своей женой и своими рабами был поглощен землей, как то следует из сказанного в разделе “Пинхас”. О гибели Кораха не упоминается в разделе “Экев”, потому что там Моше в своей речи, обращенной ко всему народу Израиля, стремится сосредоточиться на основном грехе. Это связано именно с Датаном и Авирамом. Разная роль Датана и Авирама, с одной стороны и Кораха, с другой, подтверждается сказанным в разделе “Пинхас”: Те Датан и Авирам… которые подстрекали против Моше и Аарона в сборище Кораха”. Наконец, объединение судьбы Кораха и людей, принесших курение, можно объяснить, и не прибегая к гипотезе о том, что Корах был покаран небесным огнем. Оборот “память сынам Израиля” может относиться к обоим видам небесной кары.
Что касается судьбы сыновей Кораха, они были уже взрослыми и у них был свои семьи; более того, должно быть, они жили отдельно, потому что Корах поселился на территории колена Реувена, у шатров Датана и Авирама, поэтому Тора и говорит о “жилище Кораха, Датана и Авирама”. Следовательно, они не могут быть названы “людьми Кораха” и скорее всего даже не участвовали в восстании против Моше. Отметим, что сыновья Кораха упомянуты еще в разделе “Ваэре”: “А сыны Кораха: Асир и Элькана” (Шмот, 6:24). Стало быть, у них еще в Египте были свои семьи. Понятно таким образом, что их не постигла кара.
Господь велит Моше сказать Элеазару-свщеннику собрать совки погибших от небесного огня: "Пусть уберет он совки из среды пожара, и огонь да выбросит он, ибо освятились они". Бронзовые совки, которые были посвящены Господу их владельцами, станут покрытием бронзового жертвенника в назидание сына Израиля не приближаться к святости запрещенным путем. Горевший на них огонь назван "чуждым огнем", как и тот огонь, что принесли Надав и Авиу. Слово "чуждый в данном случае указывает на то, что эти люди не должны были претендовать на исполнение миссии, возложенной на род Аарона: "В память сынам Израиля, дабы не приступал человек посторонний, который не из потомства Аарона воскурять курение пред Господом".
"Из совков этих людей, провинившихся своей душою, да сделают из них расплющенные листы для покрытия жертвенника, ибо их принесли пред Господом и освятились они". Выражение "провинившихся своей душою" указывают на то, что наказание понесли только сами эти люди, но не их семьи. Их грех был наименьшим. Подобно двум сыновьям Аарона, Надаву и Авиу, они стремились приблизиться к Господу запрещенным путем, и погибли от небесного огня. Видимо, именно поэтому их гибель вызвала тяжелые чувства и ропот в народе. Люди думали, что Моше и Аарон обрекли их на смерть, предложив принести воскурения пред Гоподом, зная, что это им запрещено и что это неминуемо приведет к их гибели. "Возроптала вся община сынов Израиля на Моше и Аарона, говоря: вы умертвили народ Господень".
Следует отметить, что в Торе ничего не сказано и о том, что Господь сообщает Моше о том, что Корах. Датан и Авирам погибнут именно в землетрясении. Это впервые упоминается самим Моше; не исключено, что инициатива принадлежит именно ему, а Господь исполняет сказанное им. Тем не менее, Корах, Датан и Авирам отпали от Бога и постигшая их кара очевидно была ниспослана Небом, так что народ не усомнился, что они сами виновны в происшедшем. Однако эти двести пятьдесят человек погибли в результате того, что приняли участие в испытании, предложенном Моше. Они хотели стать служителями Господа и не восставали против него. Поэтому народ обвинял Моше в том, что он обрек на смерть "народ Господень", не замечая разницы между их поступком и поступком Надава и Авиу. Надав и Авиу были покараны, когда внесли чуждый огонь в святая святых; двести пятьдесят человек поднесли совки с благовониями ко входу в скинию, и поэтому Моше никак не мог ожидать, что они будут покараны смертью; очевидно он рассчитывал на то, что небесное знамение просто укажет на один из этих совков, наподобие описанного в продолжение раздела испытания с посохами. В действительности гибель этих людей являлась результатом не принесения воскурений, а подстрекательства народа на бунт против Моше и Аарона у входа в скинию.
Однако народ (включая и колено Леви), ничему не научившись, в очередной раз обвиняет Моше и Аарона в постигающих их бедах. Он вновь поднимается против Моше и Аарона, на сей раз без всякого подстрекательства разведчиков или Кораха – исключительно по собственной инициативе.
Теперь уже не скажешь: "Один человек согрешил, а на всю общину гневаешься?" – как говорил Моше днем ранее о людях, поддавшихся на убеждения Кораха. Поэтому вновь является слава Господня, и как днем ранее Господь велел народу отдалиться от жилища Кораха, Датана Авирама, так теперь Он говорит Моше Аарону: "Поднимитесь от общины этой, и Я уничтожу их мгновенно". В очередной раз значение удаления передано словом, указывающим на поднятие вверх, что явно имеет метафорическое значение, указывает на падение народа.
Моше и Аарон снова падают ниц. Моше не пытается молить о милости, потому что понимает, что Божий приговор уже вынесен, и начинает действовать – вновь, по собственной инициативе, без всякого указания со стороны Господа. Он понимает, что те самые курения, которые стали причиной смерти Надава, Авиу и еще двухста пятидесяти человек, должны послужить исцелению и спасению. Лишь тогда народ поймет, что причина гибели претендентов на роль левитов не в магических качествах курений, которые коварно подсунул им Моше, а в гневе Господа, и что тех людей убил их собственный грех. Поэтому именно курения спасают теперь народ от эпидемии, и это делает ни кто иной, как Аарон, место которого хотел занять Корах, что положило начало всей трагической цепочке событий, описанных в разделе: "И сказал Моше Аарону: возьми совок и положи в него огня с жертвенника, и положи курения, и неси скорее к общине, и искупи, ибо вышел гнев от Господа, начался мор".
Но каким образом Моше догадался, что это спасет народ? Ведь Господь не велел ему так поступать, он действует на свой страх и риск. Видимо, Моше понял, что как только люди увидят, что Аарон стремится их спасти, воскуривая благовония, подобно тому как поступает первосвященник в День искупления, они раскаются в своих дурных мыслях в его адрес, и их раскаяние остановит начавшийся мор. Так и получилось.
После всего случившегося Господь хочет раз и навсегда покончить с постоянными подозрениями в адрес Моше и Аарона, которые навлекли на народ столько несчастий: "Успокою пред Собою ропот сынов Израиля, которым они ропщут на вас". Обратим внимание на странный оборот: "Успокою пред Собою". Он указывает на личный характер связи Моше и Аарона Богом; Всевышний словно хочет сказать, что несправедливые жалобы на них не дают Ему покоя.
Встает вопрос, почему именно предложенное Всевышним испытанием, когда главы колен принесут по посоху и лишь один из них, посох Аарона, расцветет, убедит народ Израиля в правоте Моше и Аарона, чего не могли совершить всех прошлые события, включая явные чудеса, землетрясение и небесный огонь. Дело в том, что все прошлые испытания были связаны со смертью грешников, и это неминуемо вызывало горечь и ропот со стороны их близких, так что положительное влияние самого чуда стиралось и на первый план выходило горе по погибшим. Желание очистить близких от греха побуждало людей обвинять в их гибели других – Моше и Аарона, – ведь логическое мышление в таких ситуациях отступает на задний план. Поэтому теперь Господь устанавливает простое испытание, участие в котором не влечет за собой никакого наказания. Это испытания должно раз и навсегда доказать, что избрание колена Леви для служения Господу и помазание Аарона на первосвященство были не самостоятельным решением Моше и Аарона, а Божьей волей.
«Двенадцать посохов, и посох Аарона был среди посохов их» - Как мы уже объяснили в главе «Шлах», здесь колено Леви снова входит в число двенадцати колен, а две части колена Йосефа объединяются и от них берут только один посох, потому что здесь говорится не о земле Израиля (при разделе земли между коленами, колено Леви не входило в число двенадцати колен, так как ему не полагался надел в стране Израиля), а о служении Богу. Поэтому здесь колено Леви – одно из двенадцати. (О посохе Аарона здесь и во время египетских казней, о посохе Моше и посохе Бога, о том, каким посохом ударили по скале в Рефидим, а каким в Водах раздора, и что произошло с этими посохами можно подробно прочитать в «трактате о посохах», находящемся в конце комментария к главе «Ваэра»).
«И Господь сказал Моше: положи опять посох Аарона пред заветом откровения на сохранение, в знамение сынам строптивым, и прекратится ропот их на Меня, и не умрут они» - слова «и не умрут они» подтверждают сказанное выше – целью проверки с использованием посохов было покончить с жалобами евреев на несправедливое избрание колена Леви. Такие жалобы могли привести к гибели людей. И действительно, в дальнейшем в народе Израиля больше не было споров о правомочности избрания колена Леви для несения службы и правомочности избрания Аарона и его сыновей для священничества. Все согласились, что это желание Всевышнего, а на прихоть Моше.
«И сказали сыны Израиля Моше так: ведь мы умираем, погибаем, все погибаем! Всякий, кто подойдет, приблизится к скинии Господней, умрет: не обречены ли мы все?» - Когда евреи понимают, что нет больше споров о том, кто будет нести службу Богу, что колено Леви свято и только Аарону и его сыновьям можно заходить в скинию, а всем остальным этого делать нельзя, в этот момент они осознают, что скиния предназначена только для священнослужителей, а для всех остальных она представляет смертельную опасность. И тогда первоначальное воодушевление от Божественного присутствия (выразившееся в пожертвованиях на скинию, в жертвах, принесенных главами колен, в праздновании начала службы) сменяется тревогой и страхом, а скиния превращается в глазах людей в источник опасности. До этого многие надеялись, что им тоже будет предоставлена возможность заходить в скинию, так как все евреи святы и все являются народом Бога. Этим настроем воспользовался Корах и его сподвижники при организации мятежа. Но теперь, когда надежда исчезла, остался только страх перед святой скинией Всевышнего.
Поэтому именно в этот момент Всевышний поручает Аарону и его сыновьям охрану скинии. На них возложено пропускать к скинии только тех, кому разрешено в неё заходить, и не давать приближаться остальным, чтобы они не погибли. На Аароне и на его сыновьях лежит ответственность за святилище и за службу священников. Они должны охранять скинию изнутри, чтобы в неё не заходили посторонние.
До этого у тех, кто не является священниками, не было запрета приближаться к Скинии, наказываемого смертью. Предостережение не приближаться к Скинии, упоминаемое в главе «Эмор», было адресовано священникам, имеющим физические недостатки, которые не могут совершать жертвоприношения, а также священникам, нечистым от скверны, которым запрещено заходить в Скинию. Но для ритуально чистых людей, не являющихся священниками, не было предостережения приближаться к Скинии, наказываемого смертью.
И только теперь, из-за мятежа, поднятого Корахом и его последователями, когда погибли люди, приблизившиеся к скинии, в народе Израиля зародился страх. И поэтому возникла необходимость в ясно сформулированном запрете и в усиленной охране, осуществляемой как священниками, так и левитами, несущими охрану снаружи. Священники отвечали за скинию, за предметы, находящиеся внутри, а также за медный жертвенник, стоявший во дворе, перед скинией. Скиния и место жертвенника - это те участки, куда запрещено заходить левитам (только во время переходов лагеря, когда Скинию разбирали, сыновьям Кеата было разрешено переносить священные предметы, после того, как священники закрывали их кожаными полотнищами, упомянутыми в разделе «Бемидбар»). Но двор Скинии, до территории вокруг медного жертвенника, охраняется левитами, следящими за тем, чтобы евреи не приближались к запрещенным местам – «а посторонний, кто приблизится, смерти предан будет».
В качестве вознаграждения за работу, которую они выполняют в скинии, и за ответственность, которую они несут за то, чтобы сыны Израиля не приближались к скинии, священники и левиты получают 24 вида даров, описанных Торой. Это компенсация, обеспечивающая им, не имеющим своего надела, пропитание и позволяющая им служить Всевышнему в качестве представителей народа.
Служение левитов в Храме подробно описано в книге Диврей а-йемим: «На четырех сторонах были привратники: с восточной, западной, северной и южной. А братья их (оставались) в селениях своих, чтобы через семь дней приходить, время от времени, с этими (постоянно живущими в Иерусалиме). Потому что на постоянной службе были четверо главных привратников - это те левиты - и были они при комнатах и при сокровищницах дома Божьего. И вокруг дома Божьего ночевали они, ибо должны были нести стражу, и были при ключе, и (отпирали) каждое утро. И (некоторые) из них были при сосудах для служения, ибо по счету принимали их и по счету выносили их. И (некоторым) из них поручена была утварь, и вся утварь священная, и тонкая пшеничная мука, и вино, и елей, и левона, и благовонные (вещества). И из сыновей священников (были те, кто) приготовляли составы из (веществ) благовонных.....И (некоторым) из сыновей Кеатовых, из братьев их, (поручены были) хлебы предложения, чтобы готовить (их) каждую субботу. А вот певцы, главы отцовских (домов) левитов, в комнатах, свободны (от других занятий), ибо днем и ночью должны быть заняты работой (своей)» (там, I 9:24-33).
А также: «по последним словам (повелениям) Давида, исчислены сыновья левитов от двадцати лет и выше, Чтобы состояли они при сыновьях Аарона для служения в доме Господнем и (наблюдения) за дворами и комнатами, и за чистотой всего священного, и исполнения работы в доме Божьем, И для (приготовления) хлеба предложения, и пшеничной муки для хлебного приношения, и пресных лепешек, и (приношения, испеченного) на сковороде, и сдобного и (для наблюдения) за всякой мерой жидкости и (других) мер, И чтобы становились они каждое утро славить и восхвалять Господа, - также и вечером; И при всяком вознесении всесожжения Господу в субботы, и в новомесячья, и в праздники, по числу их, по установлению о них, всегда - пред Господом. И будут они охранять службу в скинии собрания, и службу в Святая (Святых) и сынов Аарона, братьев своих, (во время) служения, при работах в доме Господнем» (там, 23:27-32).
Сказано также о первой десятине, которую отдают левитам за их служение в скинии, поскольку и левиты не имеют своего надела в Земле Израиля. А левиты должны отделять священникам десятину от десятины, которую они получают. Эти приношения служат им платой и воздаянием за служение в скинии. Часть из этих приношений были уже описаны в книге Ваикра, а часть – в предыдущем недельном разделе, но здесь они приведены еще раз, в контексте особой ответственности за народ, которую несут священники и левиты.
Таким образом, раздел начинается с истории левита – Кораха, восставшего против священства Аарона и за это поплатившегося жизнью, - и заканчивается установлениями о других левитах, которые признают священство Аарона и его потомков и выражают это, отделяя для них приношение, а тот из них, кто не отделил приношение, а сам съедает священническую долю, заслуживает смерти.
Подводя итог трем последним разделам, в которых описан путь народа к Земле Израиля и совершенные им грехи (от «как бы сетующих» и до разведчиков и бунта Кораха, Датана и Авирама, и народа, возмутившегося против Моше и Аарона), можно выделить общие характерные черты. В частности, бросается в глаза стадное чувство, увлекающее за собой даже достойных и лучших среди народа, которые не выдерживают и поддаются настрою толпы. Лишь единицы проявляют «дух иной» (подобно Калеву, сыну Йефуне) и способны противостоять толпе. Интересно, что в иврите слово «дух» означает также «ветер» - движение воздушных масс, - и в этом значении оно употребляется в Танахе, - как, например: «Но Господь навел на море ветер большой» (Йона, 1:4).
Впоследствии, задним числом, невозможно понять, каким образом люди, которые каждый день своими глазами видели явные чудеса, проявления Божественного Провидения, так низко пали. Однако, когда вихрь сметает и тащит за собой все, находящееся на его пути, необходима огромная сила, чтобы удержаться на месте; подобно этому, чтобы противостоять духу толпы и не поддаться стадному чувству, нужен «дух иной», какой был у Калева, и у праотца Авраама, который в одиночку противостоял всей современной ему языческой цивилизации. Практически все грехи в пустыне были вызваны тем, что множество достойных людей оказывались неспособными противостоять толпе и поддавались ее влиянию.
Этим разделом заканчивается рассказ о поколении отцов, которые вышли из Египта и обречены были умереть в пустыне. Начиная со следующего раздела, речь пойдет о поколении сыновей, которым суждено было войти в Землю по истечении сорока лет.
.
«И взял Корах, сын Ицара, сына Кеата, сына Леви, и Датан и Авирам, сыны Элиава, и Он, сын Пелета, сыны Реувена, и предстали они пред Моше, и также мужи из сынов Израиля, двести пятьдесят глав общины, созываемых на собрание, мужи именитые» Кто является инициатором восстания? И почему оно произошло именно сейчас, после греха разведчиков (как мы увидим позднее, это следует из обращенных к Моше слов Датана и Авирама)?
На первый взгляд, согласно началу раздела, инициатором восстания является Корах, о котором было сказано «и взял», и что он взял? По-видимому, все остальные присоединились к нему, поэтому инициатор - он. Почему именно Корах? Ведь он двоюродный брат Моше и Аарона, его отец Ицар, брат Амрама, отца Моше и Аарона. Может быть, намек на ответ таится в его имени: Корах - лысый, бритый. Ведь за несколько месяцев до описываемых событий все левиты (за исключением Моше, Аарона и его сыновей, как мы объяснили в разделе «Беаалотеха»), прошли левитское обучение, при котором обрили все волосы («И проведут они ножом бритвенным по всему телу своему», Бемидбар, 8:7), включая волосы головы и бороды. Волосы и борода считались знаками достоинства взрослого мужчины, поэтому Корах, которому в то время было порядка восьмидесяти лет (двоюродный брат Моше и Аарона, которым было за восемьдесят), мог счесть себя униженным тем, что был вынужден появляться в обществе с бритым лицом, в то время как его двоюродные братья Аарон и Моше по-прежнему имели "достойный" вид, не лишившись своих бород.
Но тогда почему к нему присоединились Датан и Авирам, безусловно относящиеся к колену Реувена? (Слова «сыновья Реувена» относятся не только к Ону, сыну Пелета, но и к Датану и Авираму, ибо Реувен родил Палу, а Палу родил Элиава, а Элиав родил Датана и Авирама - «Реувен, первенец Исраэля; сыны Реувена … и Палу семейство Палу и сыны Палу Элиав; И сыны Элиава, Немуэль и Датан, и Авирам, это Датан и Авирам, призываемые от общины, которые возмущали против Моше и против Аарона с общиной Кораха, когда возмущали против Господа» (Бемидбар, 26:5-9). Из этого следует, что и Моше и Аарон, и Корах, и Датан, и Авирам - пятое поколение от нашего праотца Яакова, примерно одного и того же возраста - около восьмидесяти лет).
Зачем они вмешались во внутренние войны среди левитов? Если Корах хочет быть первосвященником вместо Аарона, что это даст Датану и Авираму, у которых нет шанса стать священниками?
Этот же вопрос встает и касательно двухсот пятидесяти "именитых мужей", "глав общины". Очевидно, здесь речь не идёт о главах колен (ведь их всего двенадцать); тем не менее, предполагается, что они являются выдающимися членами общины, ее высокопоставленными лицами, поэтому написано «главы общины», а не главы родов или главы колен.
Чего же не хватает этим людям, занимающим высокое положение в общине, что они ставят все на карту, вмешиваясь в распри, казалось бы, не имеющие к ним никакого отношения?
«И собрались они против Моше и против Аарона, и сказали им: "Полно вам! Ведь вся община, все они святы, и среди них Господь. Почему же возноситесь вы над обществом Господним?!" И услышал Моше, и пал на лицо свое. И сказал Кораху и всей общине его … И сказал Моше Кораху: "Слушайте же, сыны Леви!"… И послал Моше призвать Датана и Авирама, сынов Элиава. И сказали они: Не взойдем»
Что действительно нужно Кораху и его общине? Здесь не упоминается никаких требований, только общая претензия «Полно вам!.. Почему же возноситесь вы над общиной Господа?". Но чего они, в сущности, хотят? И почему Моше падает на лицо своё, а затем трижды обращается к восставшим: первый раз - к Кораху и его общине, во второй - к одному Кораху, в третий – посылает за Датаном и Авирамом, потому что они уже не рядом с Моше и Аароном; почему нужно было посылать за ними, пытаться поговорить с ними отдельно?
Чтобы понять это, следует заметить, что здесь налицо три разных конфликта:
а) Корах против Аарона (но не против руководства Моше), потому что он хочет быть первосвященником, и чтобы все левиты стали священниками; при этом, он не возражает против избрания колена Леви служителями Бога вместо первенцев. Об этом сказано в Псалмах: «И позавидовали они Моше в стане, Аарону, освященному Господом» (Теилим 106:16). Начало стиха: «И позавидовали они Моше» - относится к двумстам пятидесяти сообщникам Кораха, а конец стиха: «Аарону, освященному Господом» - к самому Кораху, который стремится занять место Аарона.
б) Двести пятьдесят глав общины, представители всех колен, которые, по-видимому, были, первенцами, выступали против избрания колена Леви для служения вместо первенцев, и требовали вернуть прежнее положение, когда первенцы всего Израиля принимали участие в служение в скинии. Поэтому они возмутились только сейчас, после разделения стана и избрания колена Леви вместо первенцев, и особенно после греха разведчиков, в котором приняло участие и колено Леви. Должно быть, они сочли, что участие всего народа в грехе разведчиков показал, что нет никаких оснований оказывать левитам предпочтение перед первенцами, и поэтому выступили против власти Моше, сочтя, что выборе колена для служения Господу тот действовал по собственному разумению. При этому они не идут против Бога, напротив, хотят сами быть Божьими слугами.
в) Датан и Авирам из колена Реувена (как мы видели выше, они не первенцы; слова «и сыновья Элиава Немуэль , и Датан, и Авирам» означают, что Немуэль - первенец, а Датан и Авирам нет) выступают и против Моше, и против Господа. Они хотят вернуться в Египет, как видно из их ответа Моше: «Разве мало того, что ты вывел нас из земли, текущей молоком и медом, чтобы уморить нас в пустыне, что ты еще и властвовать будешь над нами?» Таким образом, они обвиняют самого Моше в исходе, утверждая, что земля, текущая молоком и медом, - это Египет а не страна Израиля. Они фактически полностью отрицают, что Господь послал Моше, чтобы вывести народ Израиля из Египта. По их мнению, Моше сам все это выдумал, чтобы подчинить народ себе, и что он встал во главе народа, следуя исключительно собственной жажде власти, а не по повелению Господа. Это хорошо сочетается со словами мидраша о том, что именно Датан и Авирам были теми ссорившимися евреями, которых пытался разнять Моше, и что именно они донесли фараону об убийстве египтянина. По-видимому, они тесно сотрудничали с египетской властью и были ею довольны. Поэтому они и говорят, что Египет течёт молоком и медом: для них, продавшихся властям доносчиков, так оно и было. Тора рассказывает, что один из ссорящихся евреев говорят Моше: «Кто поставил тебя повелителем и судьей над нами? Не замышляешь ли ты убить меня, как убил египтянина?» (Шмот, 2:14). Видно таким образом. что Датан и Авирам еще в Египте обвиняли Моше в стремлении самозванно присвоить себе власть и даже доносят на него египетским властям, демонстрируя тем самым свою лояльность.
Таким образом, получается, что бунт Датана и Авирама является наиболее серьезным из всех конфликтов, ибо они доходят до отрицания Всевышнего и стремятся вернуть народ в Египет. Более того, складывается впечатление, что инициаторами выступления Кораха и его общины являются именно Датан и Авирам: «те Датан и Авирам… которые подстрекали (hицу) против Моше и Аарона в сборище Кораха, когда те возмутились (беhацатам) против Господа» (Бемидбар 26:9). В тексте Торы значение «подстрекали» выражено корнем "нун-цадик=эй", от которого происходит и слово "ницим", примененное для описания Датана и Авирама, когда их впервые встретил Моше (Шмот, 1:13) . В том контексте этот корень означал сориться, инициировать конфликт, разжигать свару, как в Теилим: «Когда он пошел войной («беhацото» на Арам Наараим» (Теилим 60). Отсюда понятно, что именно Датан и Авирам устроили весь этот конфликт с Моше и Аароном, а истинной их целью был бунт против Всевышнего: «возмутились» («беhацитам») против Господа. В словах же самого Кораха и его последователей мы не находим выступления против Всевышнего. Напротив, они хотели служить Всевышнему вместо первосвященника Аарона и левитов, или вместе с ними.
Датан и Авирам происходят из колена Реувена, расположившегося с юга от скинии, рядом с сынами Кеата, который также находится с южной стороны, между станом Реувена и самой скинией. Таким образом, Корах, происходивший из сынов Кеата, соседствовал с Датаном и Авирамом из колена Реувена. Возможно, они и навели его на мысль, что именно ему, а не Аарону положен пост первосвященника, и что Моше по собственному разумению, а не по велению Всевышнего, забрал себе и своим близким родственникам все почетные должности. Вместе с Корахом они убедили двести пятьдесят важных членов общины из всех колен, которые, по-видимому, также были первенцами, потребовать вернуть себе положение служителей Божьих, которое после греха золотого тельца, по указанию Моше, занимало колено Леви. Присоединив к себе сторонников Кораха и группу первенцев, Датан и Авирам оставили им отдельные, независимые друг от друга цели с тем, чтобы у них была сильная мотивация поднять восстание.
Датан и Авирам планировали, что под эгидой Кораха и его последователей поднимется общее восстание, в результате которого весь народ вернется в Египет. Сами они не отваживались в открытую возглавить бунт. Поэтому сказано: «Взял Корах…», - ведь Датан и Авирам вытолкнули его вперед, на роль предводителя, а сами остались в тени, подталкивая его сзади. Они понимали, что, став во главе восстания не сумеют привлечь к себе народ и убедить его вернуться в Египет. Самим им жилось в Египте совсем неплохо, поскольку, будучи доносчиками, они занимали привилегированное положение, но остальной народ, вдоволь настрадавшийся в рабстве, не готов был видеть в них своих лидеров.
Выступая самостоятельно против Моше и Аарона, и сам Корах не мог бы сразу претендовать на роль первосвященника, потому что это выглядело бы как борьба за личный статус и не привлекло бы всеобщей поддержки. Поэтому первое требование, изложенное от лица двухсот пятидесяти бунтовщиков – вернуть первенцам отнятый у них и переданный левитам статус служителей Господа. «И собрались они против Моше и против Аарона, и сказали им: "Полно вам! Ведь вся община, все они святы, и среди них Господь. Почему же возноситесь вы над обществом Господним?!"». Иными словами, они говорят: «Весь народ свят, почему же для служения избрано одно лишь колено Леви? Ведь Всевышний пребывает среди Своего народа, и в скинии явлено Божественное присутствие, а раз так, вся община должна служить Ему через своих представителей – первенцев. Почему же вы возноситесь над нами, выбирая для святого служения лишь собственное колено – Леви?».
Услышав это, Моше падает на лицо свое, как он сделал во время греха разведчиков, когда бунт был направлен лично против него, и никакие его слова не могли возыметь действия. Тогда весь народ единодушно решил избрать себе другого лидера, вместо Моше, и вернуться в Египет. Так же и здесь его обвиняют в извращении слов Всевышнего и узурпации власти, и что бы он не сказал, это не изменит их позиции.
Поэтому Моше обращается непосредственно к Кораху и его последователям, понимая, что именно Корах, за спиной которого двести пятьдесят его сообщников, возглавляет бунт: «Завтра утром Господь известит, кто Его и кто свят, того да приблизит к Себе; и кого изберет, того и приблизит к Себе. Вот что сделайте: возьмите себе совки, Корах и все сообщники его. И положите в них огонь, и кладите на них курения пред Господом завтра; и будет: человек, которого изберет Господь, тот свят. Полно вам, сыны Леви!».
Моше приходится одновременно отвечать на два разные требования: Корах желает быть первосвященником, как Аарон, а двести пятьдесят его сторонников хотят, чтобы первенцы могли служить в Скинии подобно левитам. Он говорит: «Вы не верите, что я действовал по велению Всевышнего, думаете, я по собственной воле забрал себе и своей семье власть и почетные должности. Так смотрите же сами, как Всевышний Сам изберет Себе того, кто достоин служить Ему. Пусть Корах и его соратники возьмут совки, положат на них воскурения и огонь. Если вы действительно правы, Всевышний изберет всех вас и примет от вас воскурения. Ну а вы, Корах и левиты, неужели вам не довольно того, что вам дано, почему же вы желаете еще и священства?».
Обратим внимание, что в отличие от продолжения раздела, где Моше велит также и Аарону взять совок с воскурениями, здесь он не включает в испытание воскурениями Аарона, ограничивая его Корахом и его приспешниками, которые должны войти в скинию, принеся свои воскурения «перед Господом», так же, как сказано о Надаве и Авиу: «И взяли сыны Аароновы, Надав и Авиу, каждый свой совок, и положили в них огня, и возложили на него курений, и принесли пред Господа огонь чуждый, какого Он не велел им» (Ваикра, 9).
Если они войдут и останутся в живых, это будет знаком, что Всевышний избрал также и их для служения Себе, если же они погибнут, подобно Надаву и Авиу, значит Всевышний избрал не их. Поэтому Моше не велит Аарону взять совок и воскурения, ведь тот и так делает это каждый день с момента освящения скинии, служа в ней в качестве первосвященника. Аарон не умер, он уже прошел испытание, которое теперь предстоит Кораху и его последователям.
До сих пор Моше обращался к Кораху и его двуустам пятидесяти последователям, отвечая на их требование позволить и первенцам служить Господу в Скинии. Теперь же он говорит с Корахом и примкнувшими к нему левитами, упрекая их за то, что они не довольствуются отведенной им ролью в служении, желая еще большего. «И сказал Моше Кораху: «Слушайте же, сыны Леви, мало ли вам, что выделил вас Бог Израиля из общины Израиля, приблизив вас к Себе, чтобы отправлять службы при скинии Господней и чтобы стоять пред общиной, для того, чтобы служить за них, и приблизил тебя и всех братьев твоих, сынов Леви, с тобою, а вы доискиваетесь еще и священства. Поэтому ты и все сообщники твои собрались против Господа. А Аарон же тут при чем, что вы ропщете на него?».
То есть, Моше говорит: «Ведь ты, Корах, и другие левиты, признаете, что я не сам выбрал колено Леви, чтобы они заменили в служении первенцев (в отличие от двухсот пятидесяти последователей Кораха, которые так и думают). Но вы знаете, что это Сам Всевышний выделил вас из всего народа Израиля для служения ему в Скинии. Раз так, вы не можете утверждать, что избранность левитов идет от Всевышнего, а священников – Аарона и его потомков, я назначил сам, по собственной воле. Ведь если вы признаете, что избрание левитов – от Господа, следовательно, я, Моше, Его посланец, а раз так, я никак не мог назначать священников по собственному разумению, не следуя прямому указанию Всевышнего. Неужели Всевышний изберет себе посланника, который не исполняет в точности Его волю? Стало быть, ваше возмущение на самом деле направлено против того, что Всевышний избрал в качестве священников не вас, а Аарона и его потомков. То есть, ваш бунт направлен против Господа. А Аарон тут при чем? Но двести пятьдесят приспешников Кораха утверждают, что я вообще не являюсь посланцем Всевышнего и сам придумал все, о чем говорю Его Именем, в том числе и избрание колена Леви. Поэтому необходимо испытание с воскурениями, чтобы доказать, что избрание левитов исходит от Господа».
После этих слов Моше обращается к Датану и Авираму, от которых исходят наиболее радикальные требования. Они еще не изложили свою позицию, пока что говорили только Корах и его приспешники, а Датан и Авирам оставались за сценой, дирижируя происходящим.
Теперь Моше посылает за ними, чтобы выслушать их недовольство, с которого все и началось. Возможно, в начале Датан и Авирам стояли перед Моше вместе с Корахом и его людьми: «И взял Корах… и Датан, и Авирам… и предстали пред Моше». Но, увидев, что Моше не испугался и предлагает испытание воскурениями, в то время как Корах и его последователи внимательно слушают Моше и ничего ему не возражают, Датан и Авирам предпочли ретироваться и, не желая оказаться в той же ситуации, благополучно удалились в свои шатры.
Теперь Моше посылает за ними, но они отказываются явиться: «И послал Моше призвать Датана и Авирама, сынов Элиава. Но они сказали: не пойдем! Разве мало того, что ты вывел нас из земли, текущей молоком и медом, чтобы уморить нас в пустыне, что ты еще и властвовать хочешь над нами? А ни в землю, где течет молоко и мед, ты не привел нас, ни владения полями и виноградниками не дал. Разве что глаза тем людям выколешь? Не пойдем».
Из их слов следует, что они хотят вернуться в Египет, который в их представлении «течет молоком и медом». Понятно, что эта история происходит уже после греха разведчиков, когда все то поколение обречено умереть в пустыне и не войти в Землю Израиля: «уморить нас в пустыне». Датан и Авирам не первенцы, в отличие от Кораха и его последователей, они не мечтают служить в скинии, и, узнав, что из-за греха разведчиков они не получат и поля с виноградниками в Земле Израиля, которые были обещаны коленам, не занятым служением в скинии, они вообще не видят для себя никаких перспектив.
Из этого становится понятно, что они стремятся не служить в скинии, подобно левитам, не имеющим надела в Земле Израиля, а получить землю – поля и виноградники. Поэтому они отказываются участвовать в испытании воскурениями, предназначенном лишь для тех, кто хочет служить Господу в скинии. Датан и Авирам восстают не только против Моше, но и против Всевышнего, они хотят вернуться в Египет и сбросить с себя ярмо Торы и заповедей. В таком случае, повторяющееся в их устах выражение «не пойдем» (дословно, «не взойдем» - слово, используемое и для обозначения вступления в страну Израиля)) можно понимать не только как отказ явиться по зову Моше, но и как нежелание входить в Святую Землю, нежелание превосходить другие народы в уровне святости. Дотан и Авирам хотят быть как все народы, они предпочитают вернуться в Египет и жить там, не отягощая себя Торой и заповедями, то есть отказавшись от духовного восхождения.
Датан и Авирам не хотели говорить этого в присутствии остальных последователей Кораха, потому, что тогда стала бы понятна их истинная цель: и Корах и его сторонники поняли бы, что Датан и Авирам просто использовали их в своих интересах. Что их вовсе не интересует статус Кораха и его двухсот пятидесяти последователей в качестве служителей Господа, и они вовсе не ищут святости, а восстают против Всевышнего и раба Его Моше и мечтают вернуться в Египет, где им, доносчикам, - в отличие от остальных евреев, в том числе Кораха и его последователей - жилось вполне хорошо.
Выражение, которое используют Датан и Авирам в разговоре с Моше: «Глаза тем людям выколешь?» — может иметь два значения. Первое: даже если ты выколешь нам глаза, не придём слушать твои доводы. Второе значение: тебе удалось ослепить Кораха и его сторонников, они ведут себя так, как будто у них нет глаз; но с нами у тебя этого не выйдет.
В ту минуту, когда Моше становится понятна истинная цель Датана и Авирама, стоящая за бунтом Кораха и его сторонников, он осознаёт, что в этом выступлении нет личных нападок на него, которые он был бы способен понять и стерпеть. Причины того, что происходит — предательство Всевышнего и пренебрежение Его Торой, желание вернуться в Египет, как то уже было однажды — после возращения разведчиков.
В этом случае уже нет места попыткам принять во внимание мотивы бунтующих, объяснить им всё и убедить по-хорошему. Остаётся одно - выступить ревнителем Всевышнего, наказать восставших против Его воли так же, как был наказан народ после греха разведчиков. Поэтому сказано: «И очень разгневало это Моше».
Внимание Моше поделено между двумя центрами мятежа, но реакция на поведение Датана и Авирама иная, чем на выступление Кораха и его сторонников. В первом случае Моше просит Всевышнего не обращать внимания на жертву, которую они захотят принести, чтоб искупить грехи. («И сказал он Господу: не обращай внимания на приношения их»)
На обвинение в захвате власти Моше отвечает: «Ни у кого из них не взял я и одного осла, и никому из них не причинял я зла». Иными словами, его поведение кардинально отличается от обычаев царя: «Вот каковы будут обычаи царя, который будет властвовать над вами: сыновей ваших возьмёт и приставит их к колесницам своим и всадникам своим, и будут они бегать перед колесницами его… И рабов ваших, и рабынь ваших, и лучших юношей ваших, и ослов ваших возьмёт он и использует для своих работ» (Шмуэль 1, 8). Моше не взял даже осла и ни разу не воспользовался своей властью для того, чтобы причинить вред тем, кто выступал против него. Поэтому за жалобами Датана и Авирама кроется не протест против самого Моше, а отступление от Торы и желание вернуться в Египет.
Моше разговаривает по отдельности с этими двумя группами бунтующих: вначале — с Датаном и Авирамом, а после них — с Корахом и двумястами пятьюдесятью начальниками общины. Он понимает, что Корах и его сторонники — не отступники, их действия не направлены против Всевышнего и его Торы. Они не желают возвращения в Египет, а только оспаривают утверждение Моше, что Всевышний сам выбрал колено Леви для служения Ему: Корах и его сторонники утверждают, что Моше сам принял такое решение. Но тот факт, что Корах хочет быть священником вместо Аарона, уже сам по себе свидетельствует, что он не отступился от веры во Всевышнего, жаждет служить Ему.
Поэтому Моше принимает решение устроить общее испытание, которое даст ответ одновременно и Кораху, и двумстам пятидесяти его сторонникам. Он предлагает всем — как Кораху с Аароном, так и сопровождающим Кораха главам общины — взять совки с курением, чтобы небесное знамение показало, достойны ли эти двести пятьдесят человек стать служителями Всевышнего вместо потомков Леви, и достоин ли Корах заменить Аарона.
Итак, на следующий день каждый из двухсот пятидесяти человек берёт свой совок для воскурений, зажигает в нём огонь, кладёт на огонь благовония и встаёт у входа в шатёр откровения вместе с Моше и Аароном. Но в этот момент Корах уже боится испытания воскурением, потому что, в отличие от этих двухсот пятидесяти именитых членов общины, знает, что Всевышний действительно выбрал потомков Леви служить Ему вместо первенцев (как уже было объяснено ранее, против этого он не возражает, потому что сам из колена Леви). Корах понимает, что Аарон тоже был избран самим Всевышним для священнослужения, и боится, что если присоединится со своим совком ко всем собравшимся, то умрёт, как это случилось с Надавом и Авиу. Поэтому Корах сжигает за собой все мосты и решает присоединиться к Датану и Авираму, поднять бунт во всей общине и вернуться в Египет. Цель этого сбора — бунт.
«И собрал против них Корах всю общину шатра соборного, и явилась слава Господня во всей общине».
Это выражение — «собрал общину» — «ва-йик’аль» — напоминает раздел «Ва-йик’аль» книги Шмот: «И собрал Моше всю общину сынов Израилевых и сказал им: «Вот слова, которые велел Господь исполнить».
Но роли переменились, и теперь Корах собирает общину на бунт против Моше. И снова народу Израиля является слава Господа — в точности так же, как это было в предыдущем разделе, где рассказывается о грехе разведчиков. Тогда вся община требовала побить камнями Йеошуа и Калева, и единственное, что остановило их — «Слава Господня явилась при шатре соборном всем сынам Исраэля… (Бемидбар, 14:10)
«И Господь сказал Моше и Аарону, говоря: «Отделитесь от общины этой, и Я уничтожу их вмиг». И пали они на лица свои, и сказали: «Боже, Боже всех духов людей! Один человек согрешил, а на всю общину гневаешься?»
Это выражение — «Боже всех духов людей» — встречается во всём ТаНаХе только ещё один раз — в разделе «Пинхас». В этом разделе рассказывается о том, как Всевышний повелел Моше взойти на гору Нево, чтоб осмотреть добрую землю, в которую не суждено войти народу Израиля из-за его греха в Мей-Мерива. Моше говорит Всевышнему: «Да назначит Господь, Бог духов всех людей, мужа над этой общиной». (Бемидбар, 27:16) И там, так же, как в нашем разделе, употреблены слова «муж» и «община».
Всевышний откликается на просьбу Моше назначить вождя общины, который введёт её в Эрец-Исраэль: «И Господь сказал Моше: «Возьми себе Йеошуа, сына Нуна, человека, в котором есть дух, и возложи на него руку твою» (Бемидбар, 27:18). Когда Всевышний упоминает Калева, снова возникает это понятие — «дух»: «Был в нём дух иной, и вполне предан был он Мне». (Бемидбар, 14:24)
Смысл обеих этих фраз состоит в том, что Всевышний, Повелитель духовного мира, создал каждую душу особенной, не похожей на иные, ясно видящий любую из них и отличает душу подстрекавшего на бунт (Кораха) от души поддавшегося провокации (община). Поэтому не могла вся община быть уничтожена из-за греха Кораха.
Всевышний указывает Моше на человека, в котором есть дух, который умеет читать в душах народа и вести их за собой в соответствии с этими знаниями — Йеошуа, сына Нуна, который был преданным помощником Моше в течение сорока лет странствий по пустыне, изучил дух своего народа и поэтому достоин его вести.
Поэтому Всевышний откликается на просьбу Моше и Аарона не уничтожать всю общину: он намерен только казнить грешника.
«И Господь сказал Моше, говоря: «Говори общине так: отступите во все стороны от жилища Кораха, Датана и Авирама».
Значение "жилище" в этом стихе передано словом мишкан- тем же, что используется дл обозначения обители Господа, скинии. Итак, кроме скинии Всевышнего, в лагере существует ещё одна, «альтернативная» скиния, соответствующая системе ценностей Кораха, Датана и Авирама, которые хотели поднять народ против воли Всевышнего и вернуться в Египет.
Корах уже примкнул к Датану и Авираму, бросив двести пятьдесят своих сторонников, которые лишь хотели стать служителями Господа вместо левитов. Создав вместе с Датаном и Авирамом собственную скинию, он окончательно отрёкся от веры во Всевышнего, став сообщником тех, чьей конечной целью был бунт против Него. Собственно, в этом и состоял один из главных пунктов плана Датана и Авирама: дождаться, когда разочарование Кораха в своей надежде стать первосвященником заставит его примкнуть к ним.
Возникает вопрос: в чём же состоит особенная сила Кораха, почему Датан и Авирам так добиваются его присоединения? И как Кораху удалось убедить всю общину собраться возле входа в соборный шатёр, чтоб выступить против Моше?
Как мы видим в продолжении раздела, ожесточённость народа против Моше и Аарона не ослабела со смертью Кораха и его сторонников. Вся община сыновей Израиля возмущалась: «Вы умертвили народ Господень». Из этого становится понятным, что Корах, Датан и Авирам не действовали в пустом пространстве, что в народе давно копились горечь и озлоблённость на Аарона, на его сыновей-священников - из-за выбора сыновей Леви в служители Всевышнего.
Весь народ Израиля участвовал в возведении скинии и щедрой рукой давал пожертвования; и вдруг одно колено удостоено такой великой чести — избрания первосвященника из своей среды; остальные же колена объявлены посторонними: «Чтоб не выступал человек посторонний, который не из потомства Аарона, воскурять курение перед Господом. Человек посторонний, который приблизится, умрёт». Хотя сыновья Леви (за исключением рода Аарона) считаются такими же посторонними, им всё же разрешено служить Богу при скинии, да и священники все из рода Леви. Это дало повод всем, кто по той или иной причине был противником Моше, утверждать, что он самовольно, а не по велению Всевышнего выбрал колено Леви — действуя в интересах своего брата и своей семьи.
Кроме того, мужчины из колена Леви убили после греха золотого тельца немало людей из других колен, и родственники убитых затаили вражду. А сам путь в страну Израиля Исраэль был чередой катастроф и прегрешений: пожар, охвативший края лагеря, "могилы вожделений" и — кульминация темы неповиновения — грех разведчиков. Всем было известно, что этому поколению суждена смерть в пустыне, и поэтому они чувствовали, что им нечего терять.
И вдруг из среды левитов, из семьи, самой близкой к Моше, выступает его двоюродный брат, Корах — человек почтенный, мудрый и известный своей праведностью — который сам подтверждает всеобщее подозрение: да, тут налицо личный интерес и непотизм. Корах — один из наиболее высокопоставленных людей — свидетельствует об этом положении вещей, и его свидетельство превращает подозрение в осязаемый факт. Это заставляет вырваться наружу гнев, тайно кипевший в народе.
Поэтому Датан и Авирам выбрали из всех именно Кораха. Они знали о его озлобленности из-за того, что первосвященником был избран не он, а Аарон (как мы писали, Датан и Авирам были соседями Кораха), и поэтому сразу убедили его потребовать того, что, по его мнению, полагалось ему в силу принадлежности к левитам — первосвященства. Всё это делалось ими в тайной надежде, что потом, когда его требование будет отклонено, он будет вынужден присоединиться ко всеобщему бунту против Моше и самого колена Леви. При этом усилится его недовольство, громче зазвучат обличения в том, что всё — ложь, что никакого указания Всевышнего не было — и таким образом, легче станет сбросить с себя ярмо Торы и заповедей и вернуться в Египет.
Таким образом, жилище – скиния - Кораха, Датана и Авирама противостоит обители Господа - скинии, целью которой было утверждение Божественного присутствия среди народа Израиля. Два этих жилища несовместимы. Поэтому Господь и велит Моше предостеречь весь народ, чтобы он отдалился от жилища Кораха, Датана и Авирама, ибо оно обречено на гибель: "И встал Моше, и пошел к Датану и Авираму, и за ним пошли старейшины народа Израиля". Датан и Авирам не согласились идти к Моше, поэтому он отправляется к ним сам, сколь бы унизительно это ни было для него. Но откуда взялись старейшины? Быть может, это те самые семьдесят старейшин, которым было поручено нести бремя народа вместе с Моше и на которых снизошел дух Господень (раздел "Беалотеха")? Непонятно, в этой связи, какова была их роль во время греха разведчиков и почему они не пришли на помощь Калеву и Йеошуа? Почему они присоединяются к Моше и становятся на его сторону лишь сейчас, а не с самого начала восстания Кораха и его сторонников? К тому же, они тоже стали пророками, а стало быть прекрасно знали, что это Господь послал Моше, и что тот не делал ничего по своему усмотрению. Почему же они не заявили об этом во всеуслышание? И что подвигло их именно сейчас четко обозначить свою позицию?
Можно предположить, что поскольку Писание не указывает, что речь идет о семидесяти старейшинах, здесь имеются в виду не они, а большая часть элиты, стоявшей во главе народа. (Как объяснялось ранее, дух пророчества, однажды снизошедший на семьдесят старейшин, очевидно, оказался недостаточным для того, чтобы противостоять общему эмоциональному настрою, охватившему народ после рассказа разведчиков, и они присоединились ко всеобщему плачу). Как видно, явление славы Господней на глазах у всего народа ("И явилась слава Господня всей общине") показало старейшинам, что Бог поддерживает Моше, как ранее поддержал Калева и Йеошуа, когда тех хотели забросать камнями, а обвинения Моше в том, что он действует по собственному усмотрению, неверны.
Это те же старцы, о которых Господь сказал Моше из неопалимой купины в самой начале его миссии: "Пойди, собери старейшин израилевых и скажи им: "Господь, Бог отцов ваших явился мне, Бог Авраама, Ицхака и Яакова, говоря: вспомнил Я о вас и о том, что делается с вами в Египте…" И они послушают голоса твоего" (Шмот, 3:16-18). И затем "пошел Моше с Аароном, и собрали они всех старейшин сынов израилевых" (Шмот, 4:29). Тогда они поверили словам Моше о том, что Господь послал его освободить народ Израиля, и они видели, что слова Моше сбылись. Поэтому теперь, как только пред глазами всей общины явилась слава Господня, они поняли, что и избрание колена Леви было результатом Божьей воли, а не личного решения Моше.
Выражение "и поднялись они во все стороны от жилища Кораха" указывает, что жилище Кораха, Датана и Авирама находилось как бы на духовном дне, и отдаление от них – это одновременно путь вверх, к спасению. При этом, Датан и Авирам спокойно стоят у входа в свои шатры, не страшась предостережений. Но где в это время находится Корах, почему о нем ничего не сказано?
Как уже объяснялось выше, Датан и Авирам восстали против Господа. Они не принимают Его Тору и хотят вернуться в Египет. В отличие от них, Корах, движимый честолюбием, вначале хотел только занять пост первосвященника, но не отрицал избрания колена Леви для служения Господу. Лишь когда его надежды на высокий пост не сбылись, он присоедился к Датану и Авираму и к их бунту против Господа. (Тем не менее, в Торе сказано "жилище Кораха, Датана и Авирама", поскольку Корах стоял во главе, и без него Датан и Авирам не смогли бы повести за собой людей). Однако когда народу явилась слава Господня и все старейшины Израиля встали на сторону Моше, Корах понял, что совершил ошибку, присоединившись к Датану и Авираму. Правда, ему не хватало смелости признать свою вину и раскаяться, однако он со своей семьей остался в шатре и не дерзнул выйти наружу. Поэтому, как будет рассказано в дальнейшем, его сыновья и спаслись, в то время как семьи Датана и Авирама погибли вместе с ними.
Обратим внимание и на то, что двести пятьдесят людей, воскуривших благовония, ни на мгновение не присоединились к жилищу Кораха, Датана и Авирама. Они так и стояли у входа в соборный шатер, держа в руках специальные совки с благовониями. Они не хотели идти против Бога и не поддержали восстание против Моше - они стремились лишь вернуть себе статус служителей Господа, которым прежде обладали первенцы. Поэтому от небесного огня погибли только они, но не их близкие. В связи с этим Моше и вопрошает Бога: "Один человек согрешил, а на всю общину гневаешься?" На первый взгляд, его слова непонятны, ведь ему противостоят двести пятьдесят человек. Однако Моше говорит здесь о великом грехе, который состоит в отрицании Бога и попытке вернуться в Египет, ради которого Корах и собрал всю общину. Но двести пятьдесят первенцев были непричастны к этому греху.
Теперь Моше хочет выяснить, в чем состоят основные требования Датана и Авирама, организовавших это восстание (Корах, в отличие от них, на встал у своего шатра, поэтому слова "[земля… поглотит их] и все, что у них" не относятся к нему). "И сказал Моше: "Из этого станет вам известно, что Господь послал меня творить все деяния эти, что это не от сердца моего. Если смертью каждого человека умрут они, и судьба общечеловеческая свершится над ними, то это не Господь послал меня. Если же необычное сотворит Господь, и земля раскроет уста свои и поглотит их и все, что у них, и они сойдут живыми в преисподнюю, то познаете, что презрели Господа люди эти"".
Датан и Авирам утверждают, что во время исхода Моше действовал самостоятельно, а не по воле Господа: "Разве мало того, что ты вывел нас из земли, текущей молоком и медом, чтобы уморить нас в пустыне?". В сущности, утверждение о том, что не Бог, а Моше по собственной инициативе вывел евреев из Египта, является богохульством; его логическое продолжение состоит в том, что и дарование Торы является обманом, и поэтому нет никакого смысла в соблюдении заповедей, и ничто не препятствует возвращению в Египет. Двести пятьдесят первенцев, в отличие от них, до богохульства не опускались; напротив, они стремились служить Господу наравне с левитами.
Выражение "Если же необычное сотворит Господь, и земля раскроет уста свои и поглотит их и все, что у них" кажется несколько странным. Описанное в Торе поглощение общин Кораха землей напоминает землетрясение, а это хорошо известное и не столь уж необычное явление, которое упоминается и в Писании, как, например, землетрясение в период правления Узияу. Можно предположить, что необычным является тут не начало землетрясения, а его молниеносное окончание (как только были поглощены Корах, Датан и Авирам с их соратниками), его сконцентрированность на их общине.
В Торе сказано: "И вот, лишь только договорил он до конца слова эти, расступилась земля под ними. И раскрыла земля уста свои, и поглотила их, и домочадцев, и всех людей Кораха, и все имущество. И сошли они со всем принадлежавшим им живыми в преисподнюю, и покрыла их земля, и исчезли они из среды общества". Непонятно, почему их вновь покрыла земля после того, как они упали в бездну. Представляется, что землетрясение окончилось, едва начавшись, и все вернулось к своему прежнему виду для того, чтобы было ясно, что это не было случайным совпадением. И поэтому Господь сотворил необычное – чудо.
Из текста Торы видно, что земля поглотила Датана и Авирама, их семьи и все имущество. "И поглотила их, и всех домочадцев их". Это относится к Датану и Авираму, но что происходит с Корахом? Сказано, что земля поглотила "всех людей Кораха и их имущество", но, в отличие от Датана и Авирама, нет ни слова про самого Кораха и про его домочадцев. Что же с ними случилось? Если все люди Кораха погибли в землетрясении, как понять сказанное в разделе "Пинхас": "Сыны же Кораха не умерли" (Бемидбар, 26:11)? При этом, про самого Кораха в этом разделе сказано, что и он был поглощен землей (Бемидбар, 26:10). Вместе с тем, в разделе "Экев" сказано: "И что Он сделал с Датаном и Авирамом, сынами Элиава сына Реувена, когда разверзла земля уста свои и поглотила их и семейства их, и шатры их, и все достояние, которое при них, среди всего Израиля” (Дварим, 11:6). Здесь Корах его семья вообще не упомянуты. Следует обратить внимание и на то, что в продолжение нашего раздела сказано: “В память сынам Израиля, дабы не приближался человек посторонний, который не из потомства Аарона воскурять курение пред Господом, не сбылось бы с ним, что с Корахом и с общиной его”. Стало быть, Корах погиб от небесного огня вместе с принесшими курение, а не был поглощен землей? Однако выше про это сказано: “И огонь вышел от Господа, и пожрал этих двести пятьдесят человек принесших курение”. Значит, от небесного огня погибло ровно двести пятьдесят человек, и Кораха среди них не было.
В итоге, представляется, что слова “всех людей Кораха” включают в себя его самого, и что Корах вместе со своей женой и своими рабами был поглощен землей, как то следует из сказанного в разделе “Пинхас”. О гибели Кораха не упоминается в разделе “Экев”, потому что там Моше в своей речи, обращенной ко всему народу Израиля, стремится сосредоточиться на основном грехе. Это связано именно с Датаном и Авирамом. Разная роль Датана и Авирама, с одной стороны и Кораха, с другой, подтверждается сказанным в разделе “Пинхас”: Те Датан и Авирам… которые подстрекали против Моше и Аарона в сборище Кораха”. Наконец, объединение судьбы Кораха и людей, принесших курение, можно объяснить, и не прибегая к гипотезе о том, что Корах был покаран небесным огнем. Оборот “память сынам Израиля” может относиться к обоим видам небесной кары.
Что касается судьбы сыновей Кораха, они были уже взрослыми и у них был свои семьи; более того, должно быть, они жили отдельно, потому что Корах поселился на территории колена Реувена, у шатров Датана и Авирама, поэтому Тора и говорит о “жилище Кораха, Датана и Авирама”. Следовательно, они не могут быть названы “людьми Кораха” и скорее всего даже не участвовали в восстании против Моше. Отметим, что сыновья Кораха упомянуты еще в разделе “Ваэре”: “А сыны Кораха: Асир и Элькана” (Шмот, 6:24). Стало быть, у них еще в Египте были свои семьи. Понятно таким образом, что их не постигла кара.
Господь велит Моше сказать Элеазару-свщеннику собрать совки погибших от небесного огня: "Пусть уберет он совки из среды пожара, и огонь да выбросит он, ибо освятились они". Бронзовые совки, которые были посвящены Господу их владельцами, станут покрытием бронзового жертвенника в назидание сына Израиля не приближаться к святости запрещенным путем. Горевший на них огонь назван "чуждым огнем", как и тот огонь, что принесли Надав и Авиу. Слово "чуждый в данном случае указывает на то, что эти люди не должны были претендовать на исполнение миссии, возложенной на род Аарона: "В память сынам Израиля, дабы не приступал человек посторонний, который не из потомства Аарона воскурять курение пред Господом".
"Из совков этих людей, провинившихся своей душою, да сделают из них расплющенные листы для покрытия жертвенника, ибо их принесли пред Господом и освятились они". Выражение "провинившихся своей душою" указывают на то, что наказание понесли только сами эти люди, но не их семьи. Их грех был наименьшим. Подобно двум сыновьям Аарона, Надаву и Авиу, они стремились приблизиться к Господу запрещенным путем, и погибли от небесного огня. Видимо, именно поэтому их гибель вызвала тяжелые чувства и ропот в народе. Люди думали, что Моше и Аарон обрекли их на смерть, предложив принести воскурения пред Гоподом, зная, что это им запрещено и что это неминуемо приведет к их гибели. "Возроптала вся община сынов Израиля на Моше и Аарона, говоря: вы умертвили народ Господень".
Следует отметить, что в Торе ничего не сказано и о том, что Господь сообщает Моше о том, что Корах. Датан и Авирам погибнут именно в землетрясении. Это впервые упоминается самим Моше; не исключено, что инициатива принадлежит именно ему, а Господь исполняет сказанное им. Тем не менее, Корах, Датан и Авирам отпали от Бога и постигшая их кара очевидно была ниспослана Небом, так что народ не усомнился, что они сами виновны в происшедшем. Однако эти двести пятьдесят человек погибли в результате того, что приняли участие в испытании, предложенном Моше. Они хотели стать служителями Господа и не восставали против него. Поэтому народ обвинял Моше в том, что он обрек на смерть "народ Господень", не замечая разницы между их поступком и поступком Надава и Авиу. Надав и Авиу были покараны, когда внесли чуждый огонь в святая святых; двести пятьдесят человек поднесли совки с благовониями ко входу в скинию, и поэтому Моше никак не мог ожидать, что они будут покараны смертью; очевидно он рассчитывал на то, что небесное знамение просто укажет на один из этих совков, наподобие описанного в продолжение раздела испытания с посохами. В действительности гибель этих людей являлась результатом не принесения воскурений, а подстрекательства народа на бунт против Моше и Аарона у входа в скинию.
Однако народ (включая и колено Леви), ничему не научившись, в очередной раз обвиняет Моше и Аарона в постигающих их бедах. Он вновь поднимается против Моше и Аарона, на сей раз без всякого подстрекательства разведчиков или Кораха – исключительно по собственной инициативе.
Теперь уже не скажешь: "Один человек согрешил, а на всю общину гневаешься?" – как говорил Моше днем ранее о людях, поддавшихся на убеждения Кораха. Поэтому вновь является слава Господня, и как днем ранее Господь велел народу отдалиться от жилища Кораха, Датана Авирама, так теперь Он говорит Моше Аарону: "Поднимитесь от общины этой, и Я уничтожу их мгновенно". В очередной раз значение удаления передано словом, указывающим на поднятие вверх, что явно имеет метафорическое значение, указывает на падение народа.
Моше и Аарон снова падают ниц. Моше не пытается молить о милости, потому что понимает, что Божий приговор уже вынесен, и начинает действовать – вновь, по собственной инициативе, без всякого указания со стороны Господа. Он понимает, что те самые курения, которые стали причиной смерти Надава, Авиу и еще двухста пятидесяти человек, должны послужить исцелению и спасению. Лишь тогда народ поймет, что причина гибели претендентов на роль левитов не в магических качествах курений, которые коварно подсунул им Моше, а в гневе Господа, и что тех людей убил их собственный грех. Поэтому именно курения спасают теперь народ от эпидемии, и это делает ни кто иной, как Аарон, место которого хотел занять Корах, что положило начало всей трагической цепочке событий, описанных в разделе: "И сказал Моше Аарону: возьми совок и положи в него огня с жертвенника, и положи курения, и неси скорее к общине, и искупи, ибо вышел гнев от Господа, начался мор".
Но каким образом Моше догадался, что это спасет народ? Ведь Господь не велел ему так поступать, он действует на свой страх и риск. Видимо, Моше понял, что как только люди увидят, что Аарон стремится их спасти, воскуривая благовония, подобно тому как поступает первосвященник в День искупления, они раскаются в своих дурных мыслях в его адрес, и их раскаяние остановит начавшийся мор. Так и получилось.
После всего случившегося Господь хочет раз и навсегда покончить с постоянными подозрениями в адрес Моше и Аарона, которые навлекли на народ столько несчастий: "Успокою пред Собою ропот сынов Израиля, которым они ропщут на вас". Обратим внимание на странный оборот: "Успокою пред Собою". Он указывает на личный характер связи Моше и Аарона Богом; Всевышний словно хочет сказать, что несправедливые жалобы на них не дают Ему покоя.
Встает вопрос, почему именно предложенное Всевышним испытанием, когда главы колен принесут по посоху и лишь один из них, посох Аарона, расцветет, убедит народ Израиля в правоте Моше и Аарона, чего не могли совершить всех прошлые события, включая явные чудеса, землетрясение и небесный огонь. Дело в том, что все прошлые испытания были связаны со смертью грешников, и это неминуемо вызывало горечь и ропот со стороны их близких, так что положительное влияние самого чуда стиралось и на первый план выходило горе по погибшим. Желание очистить близких от греха побуждало людей обвинять в их гибели других – Моше и Аарона, – ведь логическое мышление в таких ситуациях отступает на задний план. Поэтому теперь Господь устанавливает простое испытание, участие в котором не влечет за собой никакого наказания. Это испытания должно раз и навсегда доказать, что избрание колена Леви для служения Господу и помазание Аарона на первосвященство были не самостоятельным решением Моше и Аарона, а Божьей волей.
«Двенадцать посохов, и посох Аарона был среди посохов их» - Как мы уже объяснили в главе «Шлах», здесь колено Леви снова входит в число двенадцати колен, а две части колена Йосефа объединяются и от них берут только один посох, потому что здесь говорится не о земле Израиля (при разделе земли между коленами, колено Леви не входило в число двенадцати колен, так как ему не полагался надел в стране Израиля), а о служении Богу. Поэтому здесь колено Леви – одно из двенадцати. (О посохе Аарона здесь и во время египетских казней, о посохе Моше и посохе Бога, о том, каким посохом ударили по скале в Рефидим, а каким в Водах раздора, и что произошло с этими посохами можно подробно прочитать в «трактате о посохах», находящемся в конце комментария к главе «Ваэра»).
«И Господь сказал Моше: положи опять посох Аарона пред заветом откровения на сохранение, в знамение сынам строптивым, и прекратится ропот их на Меня, и не умрут они» - слова «и не умрут они» подтверждают сказанное выше – целью проверки с использованием посохов было покончить с жалобами евреев на несправедливое избрание колена Леви. Такие жалобы могли привести к гибели людей. И действительно, в дальнейшем в народе Израиля больше не было споров о правомочности избрания колена Леви для несения службы и правомочности избрания Аарона и его сыновей для священничества. Все согласились, что это желание Всевышнего, а на прихоть Моше.
«И сказали сыны Израиля Моше так: ведь мы умираем, погибаем, все погибаем! Всякий, кто подойдет, приблизится к скинии Господней, умрет: не обречены ли мы все?» - Когда евреи понимают, что нет больше споров о том, кто будет нести службу Богу, что колено Леви свято и только Аарону и его сыновьям можно заходить в скинию, а всем остальным этого делать нельзя, в этот момент они осознают, что скиния предназначена только для священнослужителей, а для всех остальных она представляет смертельную опасность. И тогда первоначальное воодушевление от Божественного присутствия (выразившееся в пожертвованиях на скинию, в жертвах, принесенных главами колен, в праздновании начала службы) сменяется тревогой и страхом, а скиния превращается в глазах людей в источник опасности. До этого многие надеялись, что им тоже будет предоставлена возможность заходить в скинию, так как все евреи святы и все являются народом Бога. Этим настроем воспользовался Корах и его сподвижники при организации мятежа. Но теперь, когда надежда исчезла, остался только страх перед святой скинией Всевышнего.
Поэтому именно в этот момент Всевышний поручает Аарону и его сыновьям охрану скинии. На них возложено пропускать к скинии только тех, кому разрешено в неё заходить, и не давать приближаться остальным, чтобы они не погибли. На Аароне и на его сыновьях лежит ответственность за святилище и за службу священников. Они должны охранять скинию изнутри, чтобы в неё не заходили посторонние.
До этого у тех, кто не является священниками, не было запрета приближаться к Скинии, наказываемого смертью. Предостережение не приближаться к Скинии, упоминаемое в главе «Эмор», было адресовано священникам, имеющим физические недостатки, которые не могут совершать жертвоприношения, а также священникам, нечистым от скверны, которым запрещено заходить в Скинию. Но для ритуально чистых людей, не являющихся священниками, не было предостережения приближаться к Скинии, наказываемого смертью.
И только теперь, из-за мятежа, поднятого Корахом и его последователями, когда погибли люди, приблизившиеся к скинии, в народе Израиля зародился страх. И поэтому возникла необходимость в ясно сформулированном запрете и в усиленной охране, осуществляемой как священниками, так и левитами, несущими охрану снаружи. Священники отвечали за скинию, за предметы, находящиеся внутри, а также за медный жертвенник, стоявший во дворе, перед скинией. Скиния и место жертвенника - это те участки, куда запрещено заходить левитам (только во время переходов лагеря, когда Скинию разбирали, сыновьям Кеата было разрешено переносить священные предметы, после того, как священники закрывали их кожаными полотнищами, упомянутыми в разделе «Бемидбар»). Но двор Скинии, до территории вокруг медного жертвенника, охраняется левитами, следящими за тем, чтобы евреи не приближались к запрещенным местам – «а посторонний, кто приблизится, смерти предан будет».
В качестве вознаграждения за работу, которую они выполняют в скинии, и за ответственность, которую они несут за то, чтобы сыны Израиля не приближались к скинии, священники и левиты получают 24 вида даров, описанных Торой. Это компенсация, обеспечивающая им, не имеющим своего надела, пропитание и позволяющая им служить Всевышнему в качестве представителей народа.
Служение левитов в Храме подробно описано в книге Диврей а-йемим: «На четырех сторонах были привратники: с восточной, западной, северной и южной. А братья их (оставались) в селениях своих, чтобы через семь дней приходить, время от времени, с этими (постоянно живущими в Иерусалиме). Потому что на постоянной службе были четверо главных привратников - это те левиты - и были они при комнатах и при сокровищницах дома Божьего. И вокруг дома Божьего ночевали они, ибо должны были нести стражу, и были при ключе, и (отпирали) каждое утро. И (некоторые) из них были при сосудах для служения, ибо по счету принимали их и по счету выносили их. И (некоторым) из них поручена была утварь, и вся утварь священная, и тонкая пшеничная мука, и вино, и елей, и левона, и благовонные (вещества). И из сыновей священников (были те, кто) приготовляли составы из (веществ) благовонных.....И (некоторым) из сыновей Кеатовых, из братьев их, (поручены были) хлебы предложения, чтобы готовить (их) каждую субботу. А вот певцы, главы отцовских (домов) левитов, в комнатах, свободны (от других занятий), ибо днем и ночью должны быть заняты работой (своей)» (там, I 9:24-33).
А также: «по последним словам (повелениям) Давида, исчислены сыновья левитов от двадцати лет и выше, Чтобы состояли они при сыновьях Аарона для служения в доме Господнем и (наблюдения) за дворами и комнатами, и за чистотой всего священного, и исполнения работы в доме Божьем, И для (приготовления) хлеба предложения, и пшеничной муки для хлебного приношения, и пресных лепешек, и (приношения, испеченного) на сковороде, и сдобного и (для наблюдения) за всякой мерой жидкости и (других) мер, И чтобы становились они каждое утро славить и восхвалять Господа, - также и вечером; И при всяком вознесении всесожжения Господу в субботы, и в новомесячья, и в праздники, по числу их, по установлению о них, всегда - пред Господом. И будут они охранять службу в скинии собрания, и службу в Святая (Святых) и сынов Аарона, братьев своих, (во время) служения, при работах в доме Господнем» (там, 23:27-32).
Сказано также о первой десятине, которую отдают левитам за их служение в скинии, поскольку и левиты не имеют своего надела в Земле Израиля. А левиты должны отделять священникам десятину от десятины, которую они получают. Эти приношения служат им платой и воздаянием за служение в скинии. Часть из этих приношений были уже описаны в книге Ваикра, а часть – в предыдущем недельном разделе, но здесь они приведены еще раз, в контексте особой ответственности за народ, которую несут священники и левиты.
Таким образом, раздел начинается с истории левита – Кораха, восставшего против священства Аарона и за это поплатившегося жизнью, - и заканчивается установлениями о других левитах, которые признают священство Аарона и его потомков и выражают это, отделяя для них приношение, а тот из них, кто не отделил приношение, а сам съедает священническую долю, заслуживает смерти.
Подводя итог трем последним разделам, в которых описан путь народа к Земле Израиля и совершенные им грехи (от «как бы сетующих» и до разведчиков и бунта Кораха, Датана и Авирама, и народа, возмутившегося против Моше и Аарона), можно выделить общие характерные черты. В частности, бросается в глаза стадное чувство, увлекающее за собой даже достойных и лучших среди народа, которые не выдерживают и поддаются настрою толпы. Лишь единицы проявляют «дух иной» (подобно Калеву, сыну Йефуне) и способны противостоять толпе. Интересно, что в иврите слово «дух» означает также «ветер» - движение воздушных масс, - и в этом значении оно употребляется в Танахе, - как, например: «Но Господь навел на море ветер большой» (Йона, 1:4).
Впоследствии, задним числом, невозможно понять, каким образом люди, которые каждый день своими глазами видели явные чудеса, проявления Божественного Провидения, так низко пали. Однако, когда вихрь сметает и тащит за собой все, находящееся на его пути, необходима огромная сила, чтобы удержаться на месте; подобно этому, чтобы противостоять духу толпы и не поддаться стадному чувству, нужен «дух иной», какой был у Калева, и у праотца Авраама, который в одиночку противостоял всей современной ему языческой цивилизации. Практически все грехи в пустыне были вызваны тем, что множество достойных людей оказывались неспособными противостоять толпе и поддавались ее влиянию.
Этим разделом заканчивается рассказ о поколении отцов, которые вышли из Египта и обречены были умереть в пустыне. Начиная со следующего раздела, речь пойдет о поколении сыновей, которым суждено было войти в Землю по истечении сорока лет.
.
