נורא דליבא היא תנועה ציבורית המאגדת אנשים איכפתיים שוחרי אמת
בס"ד
В нашем разделе красной нитью проходит тема отношений между мужем и женой в вопросе воспитания детей. По сути, эта глава о семье в народе Израиля и ее огромном значении для сохранения народа на протяжении поколений. Глава начинается с законов выхода на «войну с врагами твоими» и заканчивается войной против врага Бога – Амалека/
«Когда выступишь на войну против врагов твоих, и отдаст его Господь, Бог твой, в руку твою, и ты возьмешь его в плен, и увидишь в плену жену, красивую видом, и будешь ты вожделеть ее, и возьмешь ее себе в жены»
В предыдущем разделе также говорится: «Когда выступишь на войну против врага твоего и увидишь коней и колесницы, народ, многочисленнее тебя, то не бойся их, ибо с тобой Господь, Б-г твой ...» (Дварим 20)/ Но почему там в начале стиха о враге говорится в единственном числе ("врага твоего"), а в конце - во множественном («Не бойся их»0, тогда как здесь наоборот – фраза начинается во множественном числе («против врагов твоих»), а продолжается в единственном («и отдаст его Господь, Б-г твой, в руку тебе»)? Возможно, там повеление «не бойся их» относится к словам "врага", "коней", "колесницы", но здесь аналогичное объяснение не проходит, так как «и отдаст его». сказано сразу же после «врагов твоих».
Можно предположить, что в нашем разделе речь идёт о двух врагах, внешний враг - язычник, с которым вы сражаетесь, и враг внутри вас - дурное начало. Ибо во время войны страсти накаляются сильнее обычного, Неслучайно Тора разрешала голодным воинам есть свинину, найденную в завоеванных домах. Даже и в наши дни среди неевреев во время войны происходят изнасилования и грабежи, армия жестоко обращается с побежденными. Рядовые люди, которые в обычное время вполне деликатны и учтивы, во время войны словно перерождаются, порой после окончания военных действий они сами удивляются своему поведению во время войны
Поэтому Тора говорит, что, когда народ Израиля идет на войну, есть два врага, которых нужно победить. Первый: народ,, с которым идет война, второй - вожделение, которое пробуждается во время войны - также и против него следует воевать, и не поддаваться ему, как только вы начнете войну со своим врагом. В сущности, вы пошли на войну против злого начала, поэтому Бог предаст вам в руки врага-язычника – «отдаст его Господь, Б-г твой, в руку твою», но что касается внутреннего врага, злого начала, - ты сам должен победить его. Господь не предал его в твои руки, ибо человек наделен свободой выбора, и все в руках Небес, кроме страха Небес
Вместе с тем, Тора учит методам борьбы со злым началом и поэтому здесь повествуется о «прекрасной пленнице»: чтобы ты не уподоблялся язычникам, но был способен на сдержанность и самообладание. Тебе дозволяется взять прекрасную пленницу женщину в свой дом, и там она обривает голову, и остригает ухоженные ногти, снимает красивое платье, в котором была пленена, носит скромную одежду израильтян и месяц оплакивает отца с матерью. Только после этого тебе разрешается прийти к ней и овладеть ею, и тогда она будет тебе женой (при этом, она, разумеется, должна принять иудаизм).
И весь этот процесс предназначен для ослабления вожделения, охватывающего человека на войне: если лишить человека всякой возможности утолить своё вожделение, то он может попросту преступить запрет и пуститься во все тяжкие. Но как только у него появится надежда на осуществление своего желания, ему будет легче контролировать своё вожделение, и, благодаря этой надежде, он проявит сдержанность. А после того, как он вернется с войны домой и его страсти утихнут, и он сможет серьёзно задуматься о своём будущем, - захочет ли он быть с этой женщиной только потому, что она красива, ведь этой женщине предстоит воспитывать его детей?
Здесь уже есть шанс, что он будет смотреть на вещи по-другому и вожделение его сменится желанием, потому что вожделение ("хешек") – сильное злое начало, с его помощью телесное подавляет твою волю и ослепляет разум. Так, о похоти во время войны сказано - «вожделеть её», потому что тогда дурные начала грубы и сильны. Но после войны нужно подумать, хотите ли вы, чтобы она была вашей женой, потому что вопреки страсти, которая более связана с вожделением тела («Шхем, мой сын,.. вожделела его душа вашей дочери» (Берешит 34), и там говорится о Шхеме, сыне Хамора, который увидел Дину, дочь Яакова, похитил её, «и лег он с ней и мучил ее» (там же). То есть он удовлетворил своё вожделение, невзирая на её волю, и мучил ее, потому что это было из-за его телесной похоти, а не желания, исходящего от всей личности.
Слово «желание» ("хефец") больше относится к воле души и разума - «Исполнить желаю волю Твою, Бог мой» (Теилим 40:9), поэтому здесь, после того, как она поселится в его доме, проходит месяц, когда она плачет по своим родителям, и его страсть утихает, по сравнению с состоянием на войне, когда он вначале вожделел её во время военной бури. Теперь когда он более спокоен и может поразмыслить, подходит ли эта женщина ему для супружества, детей и создания семьи, тогда наступает стадия желания: если она ему желанна, он придет к ней и овладеет ею, и она будет ему женой: «И будет: если не пожелаешь ее, то отпусти ее, куда ей угодно; а продать не можешь ее за серебро, не можешь обратить ее в рабство, потому что мучал ты ее» - если ты овладел ею и утолил свою вожделение, а сейчас видишь, что она тебе не желанна и ты не хочешь жениться на ней, задним числом оказывается, что ваша связь была для нее одним мучением (как у Шхема, сына Хамора, с Диной), а не настоящим союзом, при котором желание взаимно и которого хочет и мужчина, и женщина. Поэтому ты должен отпустить ее куда её душа пожелает и т. п. Ты не можешь использовать ее как рабыню, как мог бы, если бы не возжелал её. Запрещено обращать ее в рабство, потому что ты мучал её, и в качестве компенсации она должна быть отпущена безвозмездно.
Если будут у мужа две жены, одна любимая и одна ненавистная, и они родят ему сыновей, любимая и ненавистная, и сын первородный будет у ненавистной; то в день наделения им своих сыновей тем, что будет у него, не может он дать первенство сыну любимой перед первородным сыном ненавистной. И да признает первенцем сына ненавистной, чтобы дать ему двойную часть из всего, что у него найдется, ибо он начаток силы его, за ним право первородства»
До брака есть вожделение или желание, после брака - любовь или ненависть, здесь нет золотой середины, потому что безразличие - это тоже ненависть, и причина в том, что после брака больше нет тайного, а начинается совместная жизнь, которая порождает либо любовь, либо ненависть. И обычно, в том, кто до брака испытывал по отношению к своей будущей жене только вожделение, после того, как оно проходит, рождается ненависть, потому что теперь разум ясно видит отрицательные качества, которых он не видел раньше из-за слепого вожделения. Но когда до брака есть желание и уважение к личности, то после брака это перерастает в любовь, потому что чем больше вы её узнаёте, тем больше цените.
Таким образом, теперь речь идет о мужчине, который ранее оказался перед выбором в своем отношении к прекрасной пленнице - вожделение или желание. И соответственно, есть нелюбимая и есть любимая и именно нелюбимая родила ему первенца. Казалось бы, в такой ситуации естественно желание отдать предпочтение сыну любимой: он воспринимается в позитивном свете по сравнению со старшим, которые кажется, унаследовал негативные качества своей матери. Тем не менее Тора говорит, что сын не должен страдать из-за отношения отца к его матери, и запрещено превращать его в орудие мести матери, лишая того, что положено ему по закону: он первенец, и ему причитается двойная доля наследства, ибо он «начаток силы» отца.
Фактически, слово первенец = «бехор» = «бэт-каф-рейш» (гематрия 222) свидетельствует о двух, ибо "бет" – это 2, "каф" - это 20, а "рейш" – это 200. Кроме того, каждая из этих букв удваивает численное значение предшествующей ей в алфавите буквы. И только в этом месте это слово упоминается в смысле предпочтения ("дать первенство"), потому что первенец – это старший по рождению, и ему положено отцовское благословение, как видно и по буквам: «БРаХа» (благословение) – это перестановка букв слова «БеХоР» (первенец).
Интересно, что единственная жена, названная в Торе ненавистной для мужа, - это Лея: «И увидел Господь, что ненавистна Лея и отверз утробу ее ... Ибо услышал Господь, что ненавистна я ...» (Берешит 29). Таким образом, история Яакова содержит в себе прототип случая, описанного нашем разделе: "Если будут у мужа (Яакова) две жены, одна любимая (Рахель - «И вошел он также к Рахели, и любил он также и Рахель, больше, чем Лею» (там же), и одна ненавистная (Лея), и сын первородный (Реувен, сын Леи) будет у ненавистной; то в день наделения им своих сыновей тем, что будет у него (благословения в разделе "Веихи", которыми Яаков одарял сыновей перед своей смертью), не может он дать первенство сыну любимой (Йосефу) перед первородным сыном ненавистной (Реувеном), ибо он начаток силы его, за ним право первородства («Реувен, первенец мой ты, сила моя и начаток мощи моей ...»). Но здесь Яаков благословил Йосефа, сына любимой, и дал ему вдвое больше: «И ныне, два твоих сына, рожденных тебе… Эфраим и Менаше как Реувен и Шимон будут моими» (Берешит, 48), «А я дал тебе долю одну сверх братьев твоих» (там же). Но почему Реувен вообще не получил никакого благословения?
Дело в том, что, как мы объясняли уже в комментарии к книге Берешит, то была принципиально иная ситуация: Яаков должен был построить будущий дом Израиля, состоящий из двенадцати колен, и это не похоже на то, о чём говорится в нашем разделе. Здесь речь идет об отдельной семье в народе Израиля, когда отец завещает землю своим сыновьям, и это не имеет никакого значения для будущего всего народа. Между тем, праотец Яаков, делая каждый свой шаг знал, что он определяет образ народа Израиля для поколений, и поэтому взвешивал, кто наиболее достоин, и не поступал в соответствии с существующим обычаем. Яаков действовал согласно воле Бога, и ему было ясно, что нечестивый Эсав не достоин получить благословения Ицхака (которые в течения многих поколений будут влиять на потомков того, кто их получил), даже несмотря на то, что он первенец. И также с Рахелью и Леей: Рахель казалось Яакову наиболее подходящей, чтобы вместе с ней основать дом Израилев, а преемника своего он видел именно в Йосефе, а не в первенце Реувене, который был изменчивым, как вода, и осквернил ложе своего отца поступком с Билгой. Кроме того, Йосеф доказал своему народу в Египте, что его сны сбылись, и он был царским наместником, и заботился о своем отце и братьях, не гневаясь на них за то, что они продали его в рабство. Поэтому Яаков понял, что Йосеф был избран Небесами, чтобы быть его преемником на протяжении поколений, и поэтому завещал ему землю вдвойне.
«Если будет у кого сын буйный и непокорный, не слушающий голоса отца своего и голоса матери своей, и они наказывали его, а он не слушает их, то пусть возьмут его отец его и мать его и выведут его к старейшинам города своего и к воротам местопребывания его, и скажут старейшинам города своего: "сей сын наш буйный и непокорный, не слушает он голоса нашего, обжора он и пьяница". И пусть закидают его все люди города его камнями, и да умрет он; и устранишь ты это зло из среды твоей, и все израильтяне услышат и убоятся».
В изложении законов в нашем разделе прослеживается определенная последовательность: вначале говорится о прекрасной пленнице и об отношениях между мужчиной и женщиной, потом о первенце и отношениях между его родителями и тем, как это влияет на наследование. Теперь же речь в разделе идет о самом сыне, на фоне отношения к нему отца, который нарушил предыдущую заповедь, запрещавшую предпочитать сына от любимой жены первенцу от нелюбимой. Эти отношения проявляются не только при разделе наследства, но на протяжении всей жизни этой семьи и сказывается на воспитании сыновей.
Именно нелюбовь отца духовно «ломает» сына нелюбимой жены, превращая его в «сына буйного и непокорного» и подталкивая к тому, чтобы топить свое горе в пьянстве и обжорстве. Но, возможно, имеется в виду как раз отцовский «любимчик», избалованный и ни в чем не знавший отказа, не знавший границ и потерявший моральные ориентиры, как Авшалом, сын царя Давида, который был сыном «прекрасной пленницы» и кончил тем, что восстал против отца.
Поэтому сказано «не слушающий голоса отца своего и голоса матери своей», ведь они говорят двумя разными голосами, и противоречат друг другу. Между родителями нет согласия, муж ненавидит свою жену, и сын теряет уважение к обоим и не слушает не отца ни матери. И когда они отчаиваются повлиять на него словами и прибегают к наказаниям, это не помогает, сын становится лишь более непокорным, совершенно не видит в родителях авторитета и начинает потихоньку таскать у них деньги и тратить их на мясо и выпивку. Видимо, здесь мы видим особо острую форму трудностей переходного возраста.
Теперь родители наконец понимают, что для того, чтобы повлиять на сына они должны прекратить спорить между собой, как делали до сих пор, и объединиться (поэтому сказано «не слушает он голоса нашего», то есть теперь они говорят «в один голос»), отец и мать неожиданно хватают его с двух сторон и приводят к старейшинам города, к малому синедриону в составе 23-х судей, сидящих у городских врат. Они публично признаются, что потеряли влияние на сына и не никак не могут воспитать его и наставить на путь истинный, «сей сын наш буйный и непокорный», и может скатиться к преступлениям и даже убийству, чтобы удовлетворить свои растущие потребности в мясе, вине и прочем.
Здесь встает вопрос: за что казнят непокорного сына, ведь он не совершил никаких преступлений, за которые по закону Торы полагается смертная казнь? Мидраш в трактате Санедрин, 71:1, дает на это известный ответ: «Буйного и непокорного сына не было и не будет. А почему же написано (о нем) в Торе? Чтобы учить (об этом) и получить награду». Но, ориентируясь на прямой смысл Писания, все же приходится задать вопрос, почему эта история фигурирует в тексте Торы, раз ее никогда не было и быть не могло? Да и где же найдутся такие родители, которые отдадут собственного сына суду, зная, что его казнят побиением камнями по одному лишь их слову?
Нужно отметить, что, приводя эту историю, Тора показывает родителям как им следует воспитывать своих детей. Этот раздел – предупреждение непокорным, неблагодарным детям, родители которых потеряли на них влияние, никакие наказания уже не помогают, и ничто уже не пугает их и не заставляет слушаться родителей. Теперь же эта история записана в Торе, и всякий сын знает, что родители могут отдать его под суд, который примет решение, основываясь лишь на их словах, так что данный закон становится дополнительным средством воздействия на непокорного сына, которого ничто не может остановить.
Именно поэтому родители не должны приводить свидетелей, которые подтвердят распутное поведение сына, ведь и так нечего опасаться, что они станут возводить на сына напраслину, зная, что их слова приведут к его напрасной гибели. То есть, если уж они говорят такое, это обязательно должно быть правдой. С другой стороны, если свидетели придут сами, без родителей, и засвидетельствуют, что сын такого-то буйный и непокорный, это не будет иметь никакой силы, и в таком случае этому непокорному сыну ничего не сделают, пока его родители сами не придут в суд. Это доказывает, что речь идет исключительно о педагогическом приеме, который, по-видимому, никогда не был и не будет применен на практике. Сказано «услышат и убоятся», и это относится ко всем сыновьям, которые должны задуматься над будущим и устрашиться, и это поможет родителям наставить своих детей на путь истинный.
«Если окажется на ком-либо грех смертного приговора, и он умерщвлен будет, и ты повесишь его на дереве, то не дай трупу его ночевать на дереве, а погреби его в тот же день; ибо поругание Бога повешенный, и не оскверняй земли твоей, которую Господь, Бог твой, дает тебе в удел». Законы Торы не предусматривают подобной практики; повешение трупа казненного может быть осуществлено лишь в рамках государственных законов - по приказу царя. Так, например, Иеошуа повесил на дереве пятерых эморийских царей, «дабы увидели и устрашились»: «И поразил их Иеошуа после того, и умертвил их, и повесил их на пяти деревьях, и оставались они повешенными на деревьях до вечера. И было, ко времени захода солнца приказал Иеошуа, и сняли их с деревьев, и бросили их в пещеру, в которой они скрывались» (Иеошуа, 10).
Мы видим, что Иеошуа, действуя в точном соответствии со сказанным в нашем разделе, не оставляет трупы повешенных на дереве на ночь, и хоронит их в тот же день на закате. Таким образом, если, следуя приказу царя, тело бунтовщика вешают для острастки (слова «повесить его на дереве – это не приказ, мы находим множество историй из периода Первого Храма о казни бунтовщиков, не сопровождавшейся повешением тела), заповедано не оставлять повешенный труп на ночь, но похоронить в тот же день, потому что повешенное тело – поругание Господне, позор образа Божия в человеке. Когда тело казненного повешено на всеобщее обозрение, существует опасность, что ночью птицы и звери расклюют и растерзают труп, и таким образом Земля Израиля будет осквернена, потому что человеческое тело должно быть возвращено земле, из которой взято, и необходимо предать его земле до наступления темноты.
Интересно, что все три отрывка, фигурирующие в начале раздела, осуществились в истории Авшалома, сына Давида. Он был сыном Маахи, «прекрасной пленницы», взятой Давидом у Тальмая царя Гшура – «а третий – Авшалом сын Маахи, дочери Талмая царя Гшурского» (Шмуэль 2, 3). Возможно, именно из-за сказанного в нашем разделе, отец его боялся, что он, сын «прекрасной пленницы», вырастет «сыном непокорным», и назвал его Ав-шаломом, «от слов «ав» - «отец» и «шалом» - «мир», надеясь, что сын будет жить в мире с отцом. Но имя не помогло, Авшалом восстал против отцв и хотел его убить.
Он кончил тем, что повис на дереве, зацепившись волосами, и там его убил Йоав бен-Цруя, вонзив ему в сердце три стрелы «когда тот еще был жив в ветвях теребинта» (там 18). Но его не оставили висеть, а бросили в большую яму в лесу «и накидали над ним большую груду камней» (там, там).
«Когда увидишь ты быка брата твоего или овцу его заблудившимися, не должен ты отвернуться от них; возвратить должен ты их брату твоему. Если же не близко к тебе брат твой, или ты его не знаешь, то возьми их в дом свой, и да будут они у тебя, доколе не затребует их брат твой, и тогда возвратишь это ему. Так поступай и с ослом его, так поступай и с одеждою его, так поступай со всякою потерею брата твоего, с тем, что потеряно будет им, и ты найдешь; нельзя тебе притворяться, что ты не видел ее. Не должен ты, видя осла брата твоего или быка его, упавших на дороге, отвернуться от них, но подними их вместе с ним».
На первый взгляд, эти две заповеди, о возвращении пропажи и о помощи с упавшим ослом, уже приводились раньше, в разделе «Мишпатим»: «Если застанешь быка врага твоего или осла его заблудившимся, должен ты возвратить его ему. Если увидишь осла врага твоего лежащим под ношею своею, то не оставляй его: развьючь вместе с ним» (Шмот 23). Зачем же повторять их здесь? Но обратим внимание, что там все время говорится о «враге», здесь же речь идет о «брате». Казалось бы, это только усиливает правило, уж если заповедано помочь врагу, вернув пропажу и разгружая упавшего осла, тем более мы должны помочь брату. К чему же тогда повторяться?
Как мы уже говорили в комментарии к разделу «Мишпатим», приведенные в нем заповеди были даны немедленно после исхода из Египта и получения Торы на горе Синай, когда еврейский народ был еще на начальной стадии становления нации, после сотен лет рабства и жизни в состоянии разобщенности, под властью египтян. И вот впервые им предстоит действовать как единому народу. Поэтому так важно наладить отношения внутри народа, сплотить его. Для этого евреи должны забыть старые ссоры и раздоры, оставшиеся со времен рабства, и установить меж собой братские, дружеские отношения.
Поэтому там заповедь касалась именно осла или быка врага - чтобы преодолеть соблазн поддаться чувству старой вражды. Обязанность помочь ненавистнику предшествует аналогичной помощи брату, потому что содержит в себе двойную заповедь: и доброе дело, оказание помощи нуждающемуся в ней, и преодоление естественной ненависти к врагу, что способствует сплочению народа Израиля, чего так желает от нас Всевышний.
Но события нашего раздела происходят через сорок лет блужданий по пустыне, заповеди обращены ко второму поколению, не знавшему разобщающего и озлобляющего египетского рабства. Народ Израиля успел сплотиться в единое целое, ощутить внутреннее братство, поэтому и речь здесь идет лишь о братской помощи. Слово «брат твой» - «ахиха» употребляется здесь шесть раз и, таким образом, особо выделяется, ведь легко можно было написать «верни ему»… «и так поступай с потерею его»… и т. п.).
Кроме того, в разделе «Мишпатим» сказано: «Если застанешь быка врага твоего или осла его заблудившимся, должен ты возвратить его ему». То есть, если ты буквально наткнешься («тифга»), вплоть до физического контакта, на быка или осла своего врага, то должен вернуть его владельцу, но, если ты видишь их издалека, не сказано, что существует обязанность специально прилагать усилия: идти, ловить и возвращать их.
Но в нашем разделе, где речь идет о помощи брату, сказано: «нельзя тебе притворяться, что ты не видел ее (пропажу)». Даже если ты увидел чужую пропажу вдали, надо специально пойти, поймать убежавшую скотину и вернуть ее брату. И даже если не знаешь, кому принадлежит бык, ты должен взять его к себе в дом и заботиться о нем, пока не узнаешь, кому он принадлежит, и тогда вернуть. Эта деталь важна для воспитания детей, которые, видя, что в доме долгое время содержится чья-то чужая скотина, учатся милосердию и помощи ближнему. В разделе же «Мишпатим», когда речь идет о враге, эта деталь отсутствует.
Ведь из слов «бык врага твоего», понятно, что ты знаешь, кому именно принадлежит этот бык, так что нет никакой необходимости забирать пропавшего быка домой и ждать, пока отыщется владелец. Владелец знаком тебе, это «твой враг», так что иди и возвращай ему пропажу. Кроме того, там речь идет о быке или осле, рабочей скотине, которая необходима твоему врагу, чтобы зарабатывать на жизнь. Возможно, без одежды или овцы, или любого другого имущества человек еще может как-нибудь обойтись, и нет обязанности обращать на них внимание. Но здесь пропажа принадлежит твоему брату, и даже если она не жизненно необходима ему, все же не следует ее игнорировать, и необходимо приложить усилия, чтобы вернуть ее владельцу.
То же касается и помощи в разгрузке и погрузке. В «Мишпатим» сказано: «Если увидишь осла врага твоего лежащим под ношею своею». Именно осла, который переносит тяжелые грузы, нужно помочь врагу поднять вместе с его ношей, поэтому сказано «развьючь вместе с ним», то есть помоги поднять и осла и груз, а не только «подними их вместе с ним», как в нашем разделе.
Потому что помимо оказания помощи врагу здесь есть и вопрос милосердия по отношению к животным. Но в нашем разделе не говорится о грузе, а только о том, что сами животные упали на дорогу, то есть они изначально не несли никакой ноши (бык обычно вообще не используется как вьючное животное, а только как тягловая сила, его впрягают в повозку). И хотя они не несут груза, и скорее всего, твой брат в состоянии и сам поднять свою скотину, все же нужно помочь ему, а не делать вид, что не заметил его проблем, и продолжить свой путь как ни в чем ни бывало. Скорее всего, здесь речь идет о паломнике, который восходит к Храму со всей своей семьей, и по пути видит быка или осла ближнего, которые упали на дорогу. Это отличный повод на деле показать детям пример милосердия и братской поддержки, неравнодушия к попавшему в беду брату.
Из всего сказанного мы видим, что, когда речь идет о враге или ненавистнике, обязанность помогать им появляется только в случае потери жизненно необходимого им имущества – осла или быка - и только если ты буквально наткнулся на них, а не просто заметил издали. Но не обязательно проявлять особенное рвение, ведь, в конце концов, это твой враг. Да и поднять необходимо только животное, упавшее под ношей. Вражда никуда не делась, и, хотя ее необходимо преодолеть, Тора не выдвигает нереальных требований и, ставя трудную задачу, не делает ее невыполнимой.
Поэтому вернуть врагу нужно только ту, пропажу, которая ему жизненно необходима. Как и в случае с прекрасной пленницей, Тора исходит из подлинных особенностей человеческой природы и, не ища утопических решений, находит способ смягчить испытание. Требования вернуть врагу потерянную скотину и помочь с разгрузкой не должны быть связаны с слишком большим количеством хлопот и усилий, чтобы их можно было выдержать).
Но когда речь идет не о враге или личном ненавистнике, а о своем брате-еврее, как это представлено в нашем разделе, даже если ты с ним не знаком, все же ты должен вернуть ему пропажу или держать ее у себя дома и заботиться о ней, пока брат твой не объявится, прилагая все усилия, какие потребуются. И обязательно нужно помочь ему поднять упавшего на дорогу осла или быка, даже не несущего никакого груза и не представляющего жизненной ценности для владельца, ведь он – брат твой, и следует помочь ему как только возможно.
"Да не будет на женщине мужских вещей ("кли"), и мужчина да не надевает женское платье, ибо мерзость пред Господом всякий делающий это". Слово "кли" обычно понимается здесь как одежда. В самом деле, именно такого его значение в языке мудрецов. Однако в Писании оно ни разу не используется в значении "одежда"; так же, как и в современном иврите, оно обозначает предметы для использования, аксессуары. Слово "платье" используется для обозначения как женской. так и мужской одежды. К примеру, в рассказе об исходе сказано: "И выпросили у египтян вещи серебряные, вещи золотые и платья! Шмот, 12:35). Поэтому здесь к нему добавлено определение "женское".
Видимо, в те времена женское платье отличалось от мужской исключительна расцветкой и украшениями, а бедные женщины носили простые платья, подобные мужским. Поэтому не сказано: "И женщина да не наденет мужское платье". Тогда женщины, стесненные в средствах, ходили в одежде, подобной той, которую надевали мужчины (как в наше время носят одинаковые футболки). Поэтому платье как таковое не считалось специфически мужской или женской одеждой, здесь же речь идет именно о женском виде одежды - женских платьях. Мужчины носили их для разврата – священной гомосексуальной проституции, распространенной среди ханаанских народов и связанной с культами Баала и Ашторет (Астарты). Об этом сказано в продолжение раздела: "Да не будет блудницы (КДеШа) из дочерей израилевых и да не будет блудника (КаДеШ) из сынов израилевых", - причем в стихе используются слова, однокоренные со словом "КаДоШ" ("скятой"), что указывает на сакральный характер проституции. Употребленное здесь слово "мерзость" указывает на связь ношения женского платья с запрещенными половыми связями, как сказано в разделе "Кдошим": "И если ляжет кто с мужчиной, как ложатся с женщиной, мерзость сделали они оба" (Ваикра, 20:12). Видимо, подобно этому, и наличие специфических "мужских" вещей у женщин было направлено на то, что выглядеть как мужчина в целях блуда. Поэтому конкретная вещь не уточняется; в каждом поколении, это могут быть специфические предметы и виды одежды. Существенно то, что это было направлено на разврат, и поэтому также названо "мерзостью".
на земле, с птенцами или с яйцами, и мать сидит на птенцах или на яйцах, то не бери матери вместе с детьми; отпустить должен ты мать, а детей можешь взять себе, чтобы было тебе хорошо и продлились дни твои».
Заповедь отпускать птицу из найденного гнезда аналогична двум другим заповедям: «Не забивай его в один день с сыном его» и «Не вари козлёнка в молоке его матери». Этот запрет - на умерщвление всего семейства животного или птицы одновременно — предназначен не столько для того, чтоб оградить от страданий животное, сколько для того, чтоб сохранить в сыновьях Израиля душевную чуткость и чувство милосердия; потеря этих качеств, глухота к горю и чёрствость может распространиться и на отношения с людьми.
Между заповедями «отпустить мать» и двумя другими («Не забивай в один день» и «не вари козлёнка в молоке матери») есть не только сходство, но и различие. Различие состоит в том, что заповедь о птичьем гнезде — не только запретительная, но и предписывающая, поэтому имеющая бОльшее воспитательное значение. Ведь дети не видят воочию тех поступков, от совершения которых родители воздерживаются. При этом. поведение родителей, наглядный пример — всегда наилучший способ влияния и воспитания. Тем более, что этот поступок — освобождение птицы — не был заранее запланирован, к нему не готовились, гнездо случайно попалось человеку на дороге.
Когда паломник вместе со своей семьёй восходит в Иерусалим, и на их пути встречается птичье гнездо, дети видят, как отец отпускает птицу, прежде, чем взять из гнезда яйца. Это впечатление останется с ними, запомнится им и повлияет на их поведение в будущем. Поэтому эта заповедь заканчивается словами: «чтоб тебе было хорошо и продлились твои дни». В Торе ещё только раз повторяется это обещание: «чти отца своего и мать свою, чтоб продлились твои дни и было тебе хорошо». (Дварим, 5).
Почитание отца и матери — это проявление благодарности. За выполнение этой заповеди Всевышний воздаёт человеку по принципу «мера за меру»: Он продлевает дни жизни человека для того, чтоб дети, внуки и правнуки в свою очередь могли почитать отца и деда так же, как он почитает своих родителей. Так, чтоб он дожил до глубокой старости, не став заброшенным и ненужным.
То же самое с птичьим гнездом: если отец маленьких детей относится милосердно к матери птенцов и отпускает её, чтоб не забирать её детей на её глазах, причиняя ей страдания, то его собственные дети, присутствующие при этом, видят, что он считается даже с чувствами птицы. Став взрослыми, эти дети тоже будут стараться, чтоб их отец не узнал страданий из-за детей, то есть, из-за них самих. Всё время, пока будут «длиться его дни», сыновья будут заботиться о том, «чтоб ему было хорошо»: они будут добросердечными людьми, выполняющими заповеди. Даже Эсав не решался поднять руку на Яакова, пока был жив Ицхак, чтоб не причинить страданий отцу. «Приблизятся дни плача по отцу моему, и я убью Яакова, брата моего». (Берешит, 27)
Следует заметить, что в этих двух отрывках из Торы повторяется одна и та же фраза, но порядок слов в ней разный. В заповеди о птичьем гнезде сказано: «Чтобы тебе было хорошо и продлились твои дни», - а в заповеди о почитании отца и матери: «Чтоб продлились твои дни и было тебе хорошо». В чём причина этой перестановки?
Освобождая птицу из гнезда на глазах у маленьких детей, человек может ощутить последствия уже сейчас, когда он молод и дети ещё малы. Ведь маленький ребёнок уже тоже старается не огорчать отца и мать, если видит перед собой пример того, как родители стараются не причинять боли даже матери птенцов. А потом, став взрослыми, они будут стараться продлить его дни, окружая отца уходом и почитанием.
«Когда будешь строить дом новый, сделай перила к кровле твоей, чтобы не навести тебе крови на дом твой, если упадёт кто-нибудь с него».
Эта мера предосторожности необходима не только ради гостей, о безопасности которых хозяину следует заботиться, но в первую очередь ради членов семьи, особенно — маленьких детей, за которых хозяин дома несёт ответственность. Этот отрывок нашей главы посвящён обсуждению преступной небрежности при строительстве жилища. Ответственность за последствия этой небрежности полностью ложится на хозяина дома, который не выполнил своих обязанностей — не проверил прочность строения, безопасность материалов, не удостоверился, что строение не шаткое и не обрушится на своих жильцов. Хозяин дома не вправе сказать: «Я полагаюсь на Всевышнего, верю, что ничего плохого не случится», - поскольку сказано: «оберегайте ваши души». Человек, со своей стороны, должен сам приложить усилия, чтоб построить прочный безопасный дом. Запрещено строить шаткое жилище, угрожающее жизни своих жильцов. Если же хозяин дома ведёт себя подобным образом, то причина этого — не в том, что он всецело полагается на Всевышнего, а в его скаредности.
В словах «когда будешь строить дом новый» также содержится намёк на создание семьи. «Домом» в ТаНаХе иногда называется семья: «...Вошли они (в Египет), каждый с домом своим» (Шмот, 1).
Иносказательный смысл этой заповеди — опасность воспитания детей без воздвижения оград и установления рамок. Если ты создал семью и произвёл на свет детей — твоя обязанность «сделать перила для кровли твоей», установить правила и ограничения, иначе «упадёт кто-нибудь с неё» Без установленных границ дети упадут — не устоят при первом же нравственном испытании, потому что у них недостанет сил и умения справиться с соблазнами. И повинен в этом будет отец он — «наведёт кровь на дом свой». Будущее детей зависит от «дома», то есть, от их семьи.
«Не засевай в винограднике твоём злаковых семян, а то освятятся и урожай посева, который сеешь ты, и плоды виноградника (запрещены будут для использования). Не паши на быке и осле вместе. Не надевай шатнез — шерсть и лён вместе. Кисти сделай себе на четырёх углах покрывала твоего, которым ты покрываешься».
В этом отрывке упоминаются три вида смешения. Первое — в растительном мире: злак с виноградной лозой. Второе — в животном мире: бык и осёл, чистое животное с нечистым. Нельзя пахать на обоих одновременно, чтобы у них не было возможности спариваться. И третье — сочетание предметов растительного и животного происхождения: шатнез, смесь шерсти со льном.
Однако на четырёх углах покрывала можно сделать кисти из шатнез: голубая нить сделана из овечьей шерсти, все остальные могут быть льняными. То же и с тканями для скинии, и с одеяниями первосвященника, которые требовалось делать из шатнез — смеси животного с растениями.
Казалось бы, что все виды зпрещенных гибридов и смесей — о которых говорится в нашем разделе, уже были упомянуты как часть требования святости для народа Исраэля. «Скота твоего не своди с иною породою; поля твоего не засевай двумя родами семян; и одежда из смешанной ткани да не покрывает тебя» (Ваикра, 19) Но следует обратить внимание на все дополнения к сказанному в книге Ваикра, которые мы находим в нашем разделе.
В первом отрывке (из книги Ваикра) говорилось о намеренном скрещивании двух разных видов животных, даже если оба — чистые виды: например, бык и коза (из этого следует, что, если ты не сводишь этих животных намеренно, с целью получения потомства, а просто ставишь их рядом в хлеву, где они спариваются сами — ты не преступаешь запрет).
Но в нашей главе этот вопрос рассматривается под другим углом: речь идёт не о намеренном скрещивании, а просто о работе этих животных рядом, под одним ярмом, причём одно — чистое, другое — нечистое.
Кроме запрета на выведение гибридов, существует также запрет причинять страдания животным (как мы это видим из заповеди о птичьем гнезде). Когда бык и осёл запряжены в одну упряжь, страдают оба. Сила быка намного превосходит ослиную, и ослу приходится прикладывать большие усилия, чтобы поспевать за быком. Кроме того, осёл видит, как бык всё время жуёт свою жвачку, но сам, даже голодный, вынужден терпеть до наступления обеда (осёл не жуёт жвачки).
Все эти различия и дополнения к закону объясняются временем их получения и обстоятельствами, его сопровождавшими.
Законы, изложенные в нашей главе, получены перед самим вступлением в землю Израиля, поэтому содержат указание, как правильно, в соответствии с законом, обрабатывать землю. В разделе «Кдошим» Тора обращается к народу, стоящему у горы Синай, в пустыне, где нет земли для обработки, но есть скот. Поэтому в «Кдошим» обсуждаются законы о четырёх видах скота, которые были в распоряжении народа в пустыне, об их размножении — для использования их как вьючных животных, для питания и для жертвоприношений.
То же с растениями: в разделе «Кдошим» запрещаются смеси зерна, например, пшеницы и овса. Как мы уже объясняли в разделе «Бэаалотеха», евреи засевали поля пшеницей в течение года, когда находились у подножия горы Синай, в пустыне — для изготовления опресноков и для принесения пожертвований в скинии. Поэтому в то время была необходимость сосредоточиться на сеянии злаков, а не на посадке винограда: сыновья Израиля оставались на этом месте в течение года, в то время как для получения с виноградника урожая, разрешённого для еды, требуется минимум три года.
И вот теперь, перед вступлением в землю Израиля, народ узнаёт о новом запрете — на засевание пшеницы и овса вместе с виноградом, «чтоб не освятились плоды виноградника» Под плодами виноградника(«м’леа») имеется в виду конечный продукт — вино. «Как зёрна с гумна твоего и как вино («м’леа») с винодельни твоей» (Дварим, 18). Злаки, выросшие на одном поле, запрещено сеять, но нет запрета есть урожай. Однако если злаки выращены в винограднике, их нельзя использовать для своей выгоды или для получения удовольствия от результата такого смешения. Урожай с такого виноградника нельзя продавать даже нееврею. Как сказано: «Освятится урожай посева», то есть станет посвящённым, отделённым и запрещённым для использования с целью получать удовольствие. Использование выражение «святы («кдушим») будьте» предназначено для того, чтоб отдалить народ Израиля от запрещённых сочетаний и смешений (ср. "Да не будет блудника (кадеш) из сынов израилевых") — как в том, что касается запретных связей, так и в соединении чистоты со скверной.
В целом, как мы писали, настоящий раздел связан с вопросами чистоты семьи и воспитания детей. Отец и мать должны быть едины во взглядах и принципах воспитания, чтобы в семье не возникал не было «шатнез»: чтобы влияние на ребёнка не состояло из двух противоречащих друг другу мировоззрений — чтобы родители не выращивали в своём винограднике «гибрид». Народ Израиля уподобляется в ТаНаХе винограднику. «Виноградник Господа Воинств — дом Израиля» (Ишаяу, 5) О матери и о сыновьях сказано в «Псалмах»: «Жена твоя — как плодоносная виноградная лоза в глубине дома твоего; сыновья твои — как молодые оливы вокруг стола твоего».(128)
Что касается смеси шерсти и льна, в разделе «Кдошим» сказано так: «И одежда из смешанной ткани да не покрывает тебя». Не уточняется, из чего состоит эта смесь. Возможно, любой из видов ткани запрещено соединять с другим видом, например, шёлк с хлопком. Кроме этого, не сказано, что запрет относится именно к облачению в эти ткани («не покрывает тебя») — достаточно того, чтоб ткань находилась на твоём теле - и запрет считается нарушенным.
В нашем же разделе уточняется, что запрещена именно одежда. Если человек несёт два разных вида ткани на спине, чтобы продать на рынке, он не нарушает запрета, потому что не использует эту ткань для украшения или для утепления. Из разных видов ткани, которые запрещено совмещать, в нашем разделе называются только лён и шерсть — причём, соединённые в одной вещи, а не две отдельные одежды, одна из которых — льняная, а вторая — шерстяная. Например, рубашку из льна и шерстяной плащ надевать не запрещено.
Поэтому разрешено соединять в кистях на краях одежды лён и шерсть: цицит — не деталь одежды, это — инструмент для выполнения заповеди (поэтому в нашей главе это указание повторяется, несмотря на то, что об этом говорилось в конце раздела "Шлах"). Это объясняет, почему в завесах скинии можно и следует использовать "шатнез", так же, как в одеждах первосвященника — все эти вещи предназначены не для утепления или получения удовольствия, а для выполнения заповеди.
Как мы уже объяснили в книге Шмот, Каин и Авель осуществили этот разделение между животным миром и растительным, при этом Каин одевался в одежду земледельца (изо льна), а Авель — в ткани скотовода (из шерсти).
Последовательность изложения этих законов в нашем разделе отличается от раздела «Кдошим». В «Кдошим» законы о гибридах животных предшествуют тем, где говорится о смешении между видами растений, а в нашей главе — последовательность противоположная. Там речь идёт о помесях животных, которые выводят намеренно, а в нашей главе — только о том, что на этих животных пашут.
Эта разница объясняется тем, что в разделе «Кдошим» говорится о смесях из злаков, которые не запрещены в пищу, поэтому помеси животных упомянуты раньше — то, что является более серьёзным нарушением, упоминается в первую очередь. В нынешнем разделе говорится о смеси винограда с зерном, использование которой запрещено для получения удовольствия. Это самый строгий запрет, поэтому о нём говорится в первую очередь. А смесь из разных видов тканей в обеих главах упоминается в последнюю очередь, потому что нет запрета шить их одновременно — заперт касается только ношения готового изделия; также разрешено получать от них выгоду — например, продавать нееврею. В особых случаях, с целью выполнения заповедей, их можно надевать, как мы уже видели.
«Если кто возьмет жену и войдет к ней, и возненавидит ее, И возведет на нее умышленные нарекания, и пустит о ней худую молву, и скажет: "жену сию взял я и вошел к ней, и не нашел у нее девства"»
Здесь рассматривается ситуация, когда любовь превращается в ненависть, подобно тому, как это случилось в истории Амнона и Тамар (Шмуэль II 13). Такая ненависть порой бывает очень сильна, как сказано: «И возненавидел ее Амнон чрезвычайною ненавистью, так что ненависть, какою он возненавидел ее, была сильнее любви, какою любил ее» (там, 13:15). Теперь он хочет развестись с женей и, при этом, ускользнуть от оплаты того, что полагается в случае развода по ктубе, и для этого он клевещет на нее и порочит ее доброе имя. Если будет доказано, что это клевета, ему полагается наказание: бичевание, уплата штрафа отцу женщины, и, кроме того, он не сможет развестись с ней никогда.
Это наказание вызывает недоумение – ведь таким образом наказан не только мужчина, но и женщина, которой придется всю жизнь жить с ненавидящим ее человеком, который опорочил ее доброе имя. К тому же, после полученного наказания он скорее всего возненавидит ее еще больше. Это соотносится с началом раздела, повествующим о человеке, у которого есть две жены – одна ненавистная ему, а другая любимая: то, что он не может развестись с ненавидимой им женщиной, не мешает ему взять себе вторую жену. Почему же женщина должна страдать всю жизнь только за то, что ее муж пытался опорочить ее имя?
С другой стороны, следует спросить, какой муж станет распускать дурные слухи о жене, зная, что имеется одежда, доказывающая ее невинность, и в результате своих действий он не только будет побит и приговорен к уплате штрафа, но останется с той же женщиной на всю жизнь?
Неизбежен вывод о том, что описание этого случая и наказиня мужу играет чисто назидательную, дидактическую роль, не имея никакого практического применения (как в случае непокорного сына): она сллужит предостережением мужьям, чтобы не возводили напраслину на своих жен, пытаясь от них избавиться, поскольку результат будет противоположен их цели и они только понесут наказание.
И точно так же можно понять и продолжение стиха: «Если же сказанное было истиной, не найдено было девства у отроковицы, То пусть отведут отроковицу ко входу в дом отца ее и побьют ее люди города ее камнями, чтоб умерла она»ы. Разве может быть такое, что женщину побивают камнями за то, что она не оказалась девственницей? Даже не приводя свидетелей того, что она совершила прелюбодеяние, будучи обрученной с ним? А если она потеряла девственность, не вступая в половой контакт, скажем, в результате травмы, или же имела половые отношения еще ранее – до того, как была связана обручением?
Из сказанного выше следует, что это случай, когда смертная казнь никогда не могла применяться на практике, и написанное служит лишь предостережением для девушек по поводу их поведения после обручения (подобно тому, как не была и не могла быть применена смертная казнь к непокорному сыну).
«Если встретит кто молодую девицу, которая не обручена, и схватит ее, и ляжет с нею, и застанут их, То пусть даст мужчина, лежавший с нею, отцу этой девицы пятьдесят сребреников, и ему да будет она женою, за то что насиловал ее; не может он развестись с ней во все дни свои».
Следует учесть, что состоятельный и знатный мужчина обычно не женится на простой и бедной девушке, - а речь здесь идет именно о такой, поскольку девушка из высокопоставленной и богатой семьи вряд ли окажется на улице одна и без всякой защиты. С другой стороны, состояние и положение мужчины позволяет ему обойтись с жертвой , как ему вздумается, если только он не будет застигнут на месте преступления, - чего бы он не позволил себе, если бы она принадлежала к высшему сословию. Таким образом, для пострадавшей стороны это шанс повысить свой статус, а для него это может быть наихудшим наказанием, поскольку, в довершение того, что он женится на женщине низкого статуса, он еще не сможет с ней никогда развестись, и для людей такого рода это послужит сдерживающим фактором.
Подобный случай уж разбирался в разделе «Мишпатим», где сказано: «И если обольстит кто девицу, что не обручена, и ляжет с нею, то должен веном приобресть ее себе в жену. Если отказывается ее отец выдать ее за него, то да отвесит тот серебра, соответственно вену девиц» (Шмот 22:15-16). Однако бросаются в глаза явные отличия: здесь нет изнасилования, и нет обязательства жениться, тем более, без права развода; можно предположить, что в данном случае речь идет о мужчине и женщине схожего общественного статуса. Мужчина платит только в том случае, если он на ней не женится из-за отказа ее отца.
«Когда выступишь станом против врагов твоих, то берегись всего дурного» В этом месте описывается, каким образом следует заботиться о святости стана в войске, выступившем на войну. Это война, целью которой является завоевание Земли Израиля, и в стане войска находится ковчег завета, поэтому нужно заботиться о том, чтобы избежать осквернения его, - особенно тогда, когда человеку грозит опасность, жизнь его лежит на чаше весов, и добавление грехов может перевесить другую чашу.
«Не выдавай раба господину его, когда он спасается у тебя от господина своего; У тебя пусть живет он, в среде твоей, на месте, которое он выберет в каком-либо из ворот (городов) твоих, где ему угодно; не притесняй его». Во время войны, пользуясь обстановкой общего хаоса, раб может сбежать от притесняющего его хозяина и перейти на сторону нападающих, - в данном случае, евреев. Запрещено выдавать его хозяину или держать в качестве раба, надо проявить по отношению к нему милосердие. Народ Израиля должен отличаться от других народов, и евреям не подобает вести себя жестоко; к тому же, они и сами были рабами в Египте и должны проявлять милосердие по отношению к рабам (ведь никто из евреев не пожелал бы, чтобы его вернули в Египет его египетским хозяевам- рабовладельцам).
«Да не будет блудницы из дочерей израилевых, и да не будет блудника из сынов израилевых».
При военных лагерях всегда были проститутки обоих полов; и также они находились при языческих храмах, это было частью соблазна идолопоклонства. Естественно, этого не должно быть в лагере, о святости которого нужно проявлять особое рвение.
"Не вымогай роста у брата твоего: ни роста серебра, ни роста съестного ни всего,, что можно отдавать в рост. Иноземцу можешь отдавать в рост, а брату твоему не отдавай в рост., дабы благословил тебя Господь, Бог твой, во всяком насинании руки твоей на земле, в которую ты входишь, чтобы овладеть ею". Запрет на ссуды под проценты приводится уже в разделах "Мишпатим": "Если деньгами ссужаешь народ Мой, бедного у тебя, то не будь притеснителем его и не налагай на него лихвы" (Шмот, 22:24)- и "Беар": "И если обеднеет брат твой… не бери с него лихвы и роста, и бойся Бога твоего, чтобы жил брат твой с тобою. Серебра твоего не давай ему в рост, и за лихву не отдавай ему хлеба своего" (Ваикра, 25:35-37). Но там вначале говорится о нищем – запрещено накладывать на него проценты, хотя существует реальный риск, что он не может возвратить ссуду. Затем речь идет о человеке, которого надо поддержать в период временных трудностей. В нашем разделе материальное состояние должника вообще не обсуждается. Даже если ссуду берет богатый человек, которому ничего не стоит выплачивать проценты, запрещено взимать с него лихву. И даже, если общество заинтересовано в инвеститорах в ту или иную область или отрасль, нельзя стимулировать вложения предоставлением возможности получения процентов под выдаваемые ссуды. Запрещено также устанавливать процент, связанный с изменением реальной покупательной способности денег или с изменением стоимости предоставляемых в долг товаров.
Место этих законов здесь понятно в свете того, что война связана с большими расходами, и для их финансирования могут понадобиться займы. Выходом из такой ситуации могут быть только ссуды у "иноземцев", которые не подорвут основы экономической системы еврейского государства.
"Если дашь обет Господу, Богу твоему, не замедли исполнить его, ибо Господь, Бог твой, взыщет его с тебя, и будет на тебе грех. Но если ты воздержишься от обета, то не будет на тебе греха. ". В пору войны солдаты часто дают обеты Господу, обещая поступить тем или иным образом, если Он сбережет их и вернет домой целыми и невредимыми. Тому, кто дал такой обет, запрещается тянуть с его исполнением. Мудрецы установили для этого срок в три праздника паломничества. Это связано и с приведенным выше запрещением ссуд под проценты. Если ты запоздаешь с исполнением обета, Всевышний не установит проценты и не потребует от тебя ничего дополнительного, но на тебе будет грех. И лучше вообще не приносить обета, чем дать обет, но согрешить, промешкав с его исполнением, как мудро отмечает царь Шломо: "Лучше тебе не обещать, чем обещать и не исполнить" (Экклезиаст, 5:4).
В комментарии к разделу "Матот" мы уже объясняли, какое значение имеет речь, выделяющая человека из животного мира, и позволяющая создание новой реальности. Поэтому здесь сказано: " Изреченное устами твоими соблюдай и исполняй так, как обещал ты Господу, Богу твоему, добровольное приношение, о котором сказал ты устами твоими". Господь сотворил десятью речениями все мироздание, так и человек создает соей речью новые сущности. Поэтому ему надлежит соблюдать и исполнять все сказанное им.
"Когда войдешь в виноградник ближнего твоего, ешь виноград, сколько душе твоей угодно, досыта, а в сосуд твой не клади. Когда придешь на жатву ближнего твоего и оборвешь колосья рукою своею, серпа не наноси на жатву ближнего твоего".
Согласно простому пониманию текста, речь здесь идет о войске, идущем на войну и проходящем через виноградники и поля сельчан. Тора разрешает солдатам срывать виноград и обрывать колосья, чтобы подкрепиться: таким образом владельцы полей и виноградников принимают участие в общем деле и словно платят военный налог. При этом запрещается набирать виноград и зерно в сосуды на продолжение пути: это ограничение призвано охранить интересы крестьян и не лишать их самих пропитания.
Если кто взял жену недавно, то пусть не идет в войско, и да не будет на него ничего возложено: свободен да будет он для дома своего один год, и да увеселяет жену свою, которую взял". Мы уже объясняли, что в прошлом разделе шла речь о предоставлении освобождения от участия в боевых действиях тому, у кого есть невеста. Здесь же говорится о том, кто недавно женился. Его следует полностью освободить от службы в армии (даже от службы в обозе) в течение первого года после женитьбы. Первый год совместной жизни особенно важен и закладывает основы совместной жизни, потому что супруги узнают друг друга
"Да не берет никто в залог ни мельницы, ни верхнего жернова, ибо душу берет он в залог". Законы о залоге уже излагались в разделе "Мишпатим": "Если возьмешь в залог одежду ближнего твоего, до захождения солнца возврати ее ему" (Шмот, 22:25). Напомним, что в то время зерно перемалывалось в каждом доме с помощью ручной мельницы, а затем из муки выпекали хлеб. Таким образом, речь идет о приспособлении, жизненно необходимом для каждого. Этим объясняются слова: "Душу берет он в залог".
"Если найдется человек, который украл душу из братьев своих из сынов израилевых, и поработил его, и продал его, то да умрет вор сей, и изведи это зло из среды твоей". После рассказа о том, кто словно похищает у ближнего душу, Тора переходит к тому, кто буквально похищает своих братьев и мучает их (например, сам пользуется их рабским трудом или продает их в рабство. Использование слово "душа" указывает, что этот закон распространяется и на торговлю женщинами и девушками – явление, распространенное в наши дни.
"Будь осторожен с язвою проказы, строго соблюдай и исполняй то, что укажут вам священники-левиты; как я заповедал им, тщательно исполняйте. Помни, что сделал Господь, Бог твой, с Мирьям в пути, когда вы шли из Египта". В нашем разделе обсуждается важность семейной жизни и воспитания детей. Возможно, человек, которого постигнет язва проказы, не захочет показывать ее священнику, боясь, что его надолго изолируют вдали от семьи, и он не сможет воспитывать детей и радовать свою жену. Поэтому Тора остерегает его, что, как бы ни были важны эти задачи, ему следует исполнить все, сказанное о язве проказы, показать ее священнику и следовать его указаниям. Именно соблюдение законов о проказе, в конечном счете, пойдет на польщу воспитанию детей; отец станет для них образцом для подражания, а его поступок – наглядным примером исполнения законов Торы даже тогда, когда это требует большого самопожертвования. Ведь даже сестра Моше, Мирьям, когда ее постигла проказа, провела семь дней в уединении, а весь народ дожидался ее. Упоминание о Мирьям содержит в себе и скрытый намек на профилактику от проказы: воздержание о злословия.
"Если ты ссужаешь ближнего твоего чем-то, то не входи в дом его, чтобы взять у него залог; на улице постой, а тот, которого ты ссужаешь, вынесет тебе залог на улицу. А если он человек бедный, не ложись спать с залогом его. Возвратить должен ты ему залог по заходе солнца, чтобы он лег в одежде своей, и благословит он тебя, а тебе зачтется это праведностью пред Господом, Богом твоим". Закон о необходимости вернуть взятое в залог платье бедняка до захода солнца приводился еще в разделе "Мишпатим": Здесь добавляется запрет вторгаться в дом к должнику. Как и прочие приводимые в нашем разделе законы, запрет этот имеет важное воспитательное значение. Появление в дому чужих людей, требующих залога, создает кране унизительную ситуацию для жены и детей и чревато проблемами в отношениях в семье.
"Не притесняй наемного работника, бедняка и нищего из братьев твоих или из чужеземцев твоих, которые в стране твоей, во вратах твоих. В тот же день отдай плату его, чтобы не зашло солнце прежде того; ибо он беден и ждет ее душа его, чтобы он не возопил на тебя к Господу, и не было на тебе греха". Запрет притеснения приводится еще в разделе "Кдошим". Но там говорится о запрете притеснения вообще "ближнего", а здесь акцент ставится на низком социальном статусе и материальном положении притесняемого. Это вновь связано с центральной темой раздела. Получение ежедневной платы позволяет наемного работнику кое-как сводить концы с концами, покупая еду своей семье. Поэтому необходимо платить ему в тот же день, не откладывая, иначе ему будет нечем кормить детей, а это скажется и на их воспитании, они станут с презрением относиться к отцу, который не способен даже обеспечить их пропитанием. Оборот "ждет ее душа его" параллелен конструкции: "Душу берет он в залог"; в обоих случаях речь идет о жизненно важных вещах.
"Да не будут наказываемы смертью отцы за детей, и дети да не будут наказываемы смертью за отцов; каждый за свой грех должен быть наказываем смертью". Этот текст интерпретируется как запрет отцу выступать свидетелем на судебном процессе против его детей и наоборот. Не говоря уже о сомнительном юридическом весе таки показаний, эта практика самым пагубным образом скажется на отношениях в семье. Однако согласно простому пониманию текста, речь десь идет о том, что дети не несут ответственности за преступления родителей и наоборот. Ответственность за грех сугубо индивидуальна. На всем протяжении этого раздела речь шла об огромной важности семейной ячейки, крепких и хороших отношений в семье, о роли семьи в воспитании. Однако это не означает, что вся семья несет ответственность за грехи ее членов; ведь как бы силен н ебыл фактор воспитания, у каждого остается свобода выбора. Это не означает и того, что о человеке, лишенному хорошей семьи, никто не позаботится, и он неминуемо встанет на стезю греха. Всевышний будет ему защитой, и у него есть обязанность по отношению к Творцу. Творец защитит чужеземца, сироту и вдову от произвола и воздаст по заслугам их обидчикам, также как он некогда вывел наших предков из Египта: "Не суди превратно ни пришельца, ни сироты, и не бери в залог одежды вдовы. И помни, что рабом был ты в Египте и выкупил тебя Господь, Бог твой, оттуда; потому я и повелеваю тебе делать это".
«Если братья жить будут вместе, и умрет один из них, а сына нет у него, то да не выходит жена умершего за человека чужого, вне семьи: деверь ее должен войти к ней и взять ее себе в жену, и исполнит заповедь, возложенную на деверя. И первенец, которого она родит, будет считаться сыном брата его умершего, чтобы не изгладилось имя его в Израиле»
Есть много мидрашей, толкующих законы, базирующиеся на этих строках. Но согласно простому смыслу, первенец, рожденный в результате левиратного брака, то есть от брака вдовы с братом её покойного мужа, считается сыном умершего брата. Благодаря этому имя покойного не исчезает из еврейского народа, и мальчик, рожденный от его брата, является продолжателем рода покойного. Это соответствует рассказу о сыновьях Йеуды - Эре и Онане. Когда Эр умер, Йеуда сказал Онану, брату Эра, вступить в левиратный брак с Тамар, женой его умершего брата, чтобы у того были потомки, и чтобы имя умершего не исчезло из еврейского народа. Онан отказался это сделать – «И сказал Йеуда Онану: войди к жене брата твоего и женись на ней, как деверь, и восстанови род брата своего. Но знал Онан, что семя будет не ему; и бывало, когда входил к жене брата своего, ронял он семя на землю, чтобы не дать потомства брату своему» (Берешит, 38). В наказание за это Б-г его умертвил. Несмотря на то, что Тора в разделе «Кдошим» запрещает жениться на жене брата, она разрешает вступать в такой брак, когда у покойного нет детей, чтобы не стерлось имя покойного, и чтобы его род продолжился от старшего сына, рожденного в левиратном браке.
«Но если не пожелает ("иХФоЦ") муж этот взять невестку свою, то пусть взойдет невестка его к воротам, к старейшинам, и скажет: отказывается деверь мой восстановить брату своему имя в Израиле, не хочет он жениться на мне; И призовут его старейшины города его, и переговорят с ним; И скажет он настойчиво: не хочу взять ее»
Здесь брак начинается не с вожделения, как в случае прекрасной пленницы, а с намерения оказать милосердие покойному брату, восстановив его род. Человек вправе осознанно совершить это доброе дело и вправе не пожелать его делать, даже после попыток старейшин синедриона, заседающего у городских ворот, убедить его. (Поэтому написано: «И скажет он настойчиво: не хочу взять ее» - то есть, он может настоять на своем отказе). Это в некоторой степени напоминает рассказ о том, как Рут-моавитянка стала женой Боаза – «И сказал Боаз: в день, когда ты купишь поле у Наоми, ты купишь его и у Рут-моавитянки, жену умершего купил ты, чтобы восстановить имя умершего в его уделе. И сказал тот родственник: не могу я выкупить его для себя, чтобы не расстроить своего удела… И сказал Боаз старейшинам и всему народу: вы свидетели ныне, что откупил я у Наоми все, что было у Элимэлэха… А также и Рут-моавитянку, жену Махлона, приобрел я себе в жены, чтобы восстановить имя умершего в уделе его и чтобы не исчезло имя умершего из среды братьев его и из ворот родного места его. Вы ныне тому свидетели!» (Рут, 4).
Там не говорится о заповеди, возложенной на деверя, так как у Махлона не осталось братьев. Однако выкуп земельного надела родственниками умершего тоже сохраняет имя покойного для будущих поколений и является актом милосердия. И вся книга Рут посвящена качеству милосердия, которое проявляется в том, как Рут относится к своей свекрови и в том, как Боаз относится к Рут и к её покойному мужу.
«Подойдет к нему невестка его пред глазами старейшин и снимет башмак его с ноги его, и плюнет перед ним, и возгласит, и скажет: так поступают с человеком, который не хочет восстановить дом брата своего. И да назовут его в Израиле - дом разутого».
Унижение, испытываемое деверем, не желающим вступать в левиратный брак, спасает его от наказания смертью, которое постигло Онана: он не пожелал восстановить имя своего брата Эра и за это Бог умертвил его.
У этого действия есть аналог в истории Боаза и Рут. Там тоже человек, отказавшийся выкупить надел Элимелеха, снял с ноги башмак и передал его Боазу – «А в Израиле так велось издревле при выкупе и при обмене для подтверждения всякого дела: один снимал свой башмак и отдавал другому… И сказал тот родственник Боазу: покупай для себя! И снял он башмак свой» (там же).
В конце концов, Йеуда восстановил имя своего сына Эра благодаря Тамар, родившей Переца (Впрочем, Йеуда сделал это неосознанно, и все произошло по инициативе Тамар, переодевшейся в блудницу. И Рут также стала инициатором восстановления имени своего умершего мужа, отправившись ночью на гумно к Боазу). Так и Боаз восстановил имя своего родственника Махлона, вступив в брак с Рут, у которой от него родился Овед, дед царя Давида – «А потомством, которое даст тебе Господь от этой молодой женщины, пусть будет дом твой подобен дому Переца, которого родила Йеуде Тамар» (там же). А если деверь отказался вступить в левиратный брак и дать своему сыну имя умершего брата, то в знак позора, за то, что он не проявил милосердие к покойному, его называют в еврейском народе «дом разутого».
"Помни, как поступил с тобою Амалек по пути, когда выходили вы из Египта. Как он встретил тебя на пути и перебил позади тебя всех ослабевших, а ты был изнурен и утомлен, и не побоялся Бога. И вот, когда успокоит тебя Господь, Бог твой, от всех врагов твоих со всех сторон на земле, которую Господь, Бог твой, дает тебе в удел для владения ею, сотри память об Амалеке из поднебесной, не забудь."
Раздел начинается с выхода на войну против (внутреннего и внешнего) врага. Лишь после того, как войны стихнут и еврейский народ, обретя спокойную жизнь на своей земле, победит и своего внутреннего врага – дурное начало – надлежит перейти к выполнению заповеди стереть память о том, кто, пытаясь противостоять Высшему промыслу, отрицая Божественное провидение и веря, что миром правит случай, остановил религиозное воодушевление евреев после пересечения Красного моря и напал на них в пути, перебив усталых и ослабевших. Непонятно, к кому именно относятся слова "не побоялся Бога" – то ли к евреям, которые, утратив страх Божий стали легкой добычей для Амалека, то ли к амалекитянам, не страшившимся Божьей кары и не побоявшимся напасть на народ, находящийся под Божьей защитой.
И подобно тому, как есть особая заповедь о левиратном браке, служащая увековечении имени умершего посредством старшего сына от брака его брата и вдовы, существует отдельная заповедь, повелевающая стереть с лица земли всякую память об Амалеке. Однако в противоположность повелению о забывчивости, когда от сборщиков урожая требуется забыть на поле сноп для бедных и которое можно выполнить, даже не имея такого намерения, от нас требуется не забывать о необходимости стереть память об Амалеке.
Здесь в нашем разделе второй раз встречается конструкция: "Помни, как… по пути, когда выходили вы из Египта. В первый раз так было сказано о Мирьям – о том, что надо помнить о постигшей ее Божьей каре, чтобы избегать греха злословия. Теперь Моше повелевает помнить о том, что сделал Амалек, дабы уничтожить врагов Господа и стереть с лица земли самую память о них. Во времена царя Шауля народу Израиля был дал шанс исполнить эту заповедь, но возможность была упущена, потому что Шауль "пожалел" отборный скот амалекитян и оставил в живых их царя, нарушив тем самым Божье веление
.
В нашем разделе красной нитью проходит тема отношений между мужем и женой в вопросе воспитания детей. По сути, эта глава о семье в народе Израиля и ее огромном значении для сохранения народа на протяжении поколений. Глава начинается с законов выхода на «войну с врагами твоими» и заканчивается войной против врага Бога – Амалека/
«Когда выступишь на войну против врагов твоих, и отдаст его Господь, Бог твой, в руку твою, и ты возьмешь его в плен, и увидишь в плену жену, красивую видом, и будешь ты вожделеть ее, и возьмешь ее себе в жены»
В предыдущем разделе также говорится: «Когда выступишь на войну против врага твоего и увидишь коней и колесницы, народ, многочисленнее тебя, то не бойся их, ибо с тобой Господь, Б-г твой ...» (Дварим 20)/ Но почему там в начале стиха о враге говорится в единственном числе ("врага твоего"), а в конце - во множественном («Не бойся их»0, тогда как здесь наоборот – фраза начинается во множественном числе («против врагов твоих»), а продолжается в единственном («и отдаст его Господь, Б-г твой, в руку тебе»)? Возможно, там повеление «не бойся их» относится к словам "врага", "коней", "колесницы", но здесь аналогичное объяснение не проходит, так как «и отдаст его». сказано сразу же после «врагов твоих».
Можно предположить, что в нашем разделе речь идёт о двух врагах, внешний враг - язычник, с которым вы сражаетесь, и враг внутри вас - дурное начало. Ибо во время войны страсти накаляются сильнее обычного, Неслучайно Тора разрешала голодным воинам есть свинину, найденную в завоеванных домах. Даже и в наши дни среди неевреев во время войны происходят изнасилования и грабежи, армия жестоко обращается с побежденными. Рядовые люди, которые в обычное время вполне деликатны и учтивы, во время войны словно перерождаются, порой после окончания военных действий они сами удивляются своему поведению во время войны
Поэтому Тора говорит, что, когда народ Израиля идет на войну, есть два врага, которых нужно победить. Первый: народ,, с которым идет война, второй - вожделение, которое пробуждается во время войны - также и против него следует воевать, и не поддаваться ему, как только вы начнете войну со своим врагом. В сущности, вы пошли на войну против злого начала, поэтому Бог предаст вам в руки врага-язычника – «отдаст его Господь, Б-г твой, в руку твою», но что касается внутреннего врага, злого начала, - ты сам должен победить его. Господь не предал его в твои руки, ибо человек наделен свободой выбора, и все в руках Небес, кроме страха Небес
Вместе с тем, Тора учит методам борьбы со злым началом и поэтому здесь повествуется о «прекрасной пленнице»: чтобы ты не уподоблялся язычникам, но был способен на сдержанность и самообладание. Тебе дозволяется взять прекрасную пленницу женщину в свой дом, и там она обривает голову, и остригает ухоженные ногти, снимает красивое платье, в котором была пленена, носит скромную одежду израильтян и месяц оплакивает отца с матерью. Только после этого тебе разрешается прийти к ней и овладеть ею, и тогда она будет тебе женой (при этом, она, разумеется, должна принять иудаизм).
И весь этот процесс предназначен для ослабления вожделения, охватывающего человека на войне: если лишить человека всякой возможности утолить своё вожделение, то он может попросту преступить запрет и пуститься во все тяжкие. Но как только у него появится надежда на осуществление своего желания, ему будет легче контролировать своё вожделение, и, благодаря этой надежде, он проявит сдержанность. А после того, как он вернется с войны домой и его страсти утихнут, и он сможет серьёзно задуматься о своём будущем, - захочет ли он быть с этой женщиной только потому, что она красива, ведь этой женщине предстоит воспитывать его детей?
Здесь уже есть шанс, что он будет смотреть на вещи по-другому и вожделение его сменится желанием, потому что вожделение ("хешек") – сильное злое начало, с его помощью телесное подавляет твою волю и ослепляет разум. Так, о похоти во время войны сказано - «вожделеть её», потому что тогда дурные начала грубы и сильны. Но после войны нужно подумать, хотите ли вы, чтобы она была вашей женой, потому что вопреки страсти, которая более связана с вожделением тела («Шхем, мой сын,.. вожделела его душа вашей дочери» (Берешит 34), и там говорится о Шхеме, сыне Хамора, который увидел Дину, дочь Яакова, похитил её, «и лег он с ней и мучил ее» (там же). То есть он удовлетворил своё вожделение, невзирая на её волю, и мучил ее, потому что это было из-за его телесной похоти, а не желания, исходящего от всей личности.
Слово «желание» ("хефец") больше относится к воле души и разума - «Исполнить желаю волю Твою, Бог мой» (Теилим 40:9), поэтому здесь, после того, как она поселится в его доме, проходит месяц, когда она плачет по своим родителям, и его страсть утихает, по сравнению с состоянием на войне, когда он вначале вожделел её во время военной бури. Теперь когда он более спокоен и может поразмыслить, подходит ли эта женщина ему для супружества, детей и создания семьи, тогда наступает стадия желания: если она ему желанна, он придет к ней и овладеет ею, и она будет ему женой: «И будет: если не пожелаешь ее, то отпусти ее, куда ей угодно; а продать не можешь ее за серебро, не можешь обратить ее в рабство, потому что мучал ты ее» - если ты овладел ею и утолил свою вожделение, а сейчас видишь, что она тебе не желанна и ты не хочешь жениться на ней, задним числом оказывается, что ваша связь была для нее одним мучением (как у Шхема, сына Хамора, с Диной), а не настоящим союзом, при котором желание взаимно и которого хочет и мужчина, и женщина. Поэтому ты должен отпустить ее куда её душа пожелает и т. п. Ты не можешь использовать ее как рабыню, как мог бы, если бы не возжелал её. Запрещено обращать ее в рабство, потому что ты мучал её, и в качестве компенсации она должна быть отпущена безвозмездно.
Если будут у мужа две жены, одна любимая и одна ненавистная, и они родят ему сыновей, любимая и ненавистная, и сын первородный будет у ненавистной; то в день наделения им своих сыновей тем, что будет у него, не может он дать первенство сыну любимой перед первородным сыном ненавистной. И да признает первенцем сына ненавистной, чтобы дать ему двойную часть из всего, что у него найдется, ибо он начаток силы его, за ним право первородства»
До брака есть вожделение или желание, после брака - любовь или ненависть, здесь нет золотой середины, потому что безразличие - это тоже ненависть, и причина в том, что после брака больше нет тайного, а начинается совместная жизнь, которая порождает либо любовь, либо ненависть. И обычно, в том, кто до брака испытывал по отношению к своей будущей жене только вожделение, после того, как оно проходит, рождается ненависть, потому что теперь разум ясно видит отрицательные качества, которых он не видел раньше из-за слепого вожделения. Но когда до брака есть желание и уважение к личности, то после брака это перерастает в любовь, потому что чем больше вы её узнаёте, тем больше цените.
Таким образом, теперь речь идет о мужчине, который ранее оказался перед выбором в своем отношении к прекрасной пленнице - вожделение или желание. И соответственно, есть нелюбимая и есть любимая и именно нелюбимая родила ему первенца. Казалось бы, в такой ситуации естественно желание отдать предпочтение сыну любимой: он воспринимается в позитивном свете по сравнению со старшим, которые кажется, унаследовал негативные качества своей матери. Тем не менее Тора говорит, что сын не должен страдать из-за отношения отца к его матери, и запрещено превращать его в орудие мести матери, лишая того, что положено ему по закону: он первенец, и ему причитается двойная доля наследства, ибо он «начаток силы» отца.
Фактически, слово первенец = «бехор» = «бэт-каф-рейш» (гематрия 222) свидетельствует о двух, ибо "бет" – это 2, "каф" - это 20, а "рейш" – это 200. Кроме того, каждая из этих букв удваивает численное значение предшествующей ей в алфавите буквы. И только в этом месте это слово упоминается в смысле предпочтения ("дать первенство"), потому что первенец – это старший по рождению, и ему положено отцовское благословение, как видно и по буквам: «БРаХа» (благословение) – это перестановка букв слова «БеХоР» (первенец).
Интересно, что единственная жена, названная в Торе ненавистной для мужа, - это Лея: «И увидел Господь, что ненавистна Лея и отверз утробу ее ... Ибо услышал Господь, что ненавистна я ...» (Берешит 29). Таким образом, история Яакова содержит в себе прототип случая, описанного нашем разделе: "Если будут у мужа (Яакова) две жены, одна любимая (Рахель - «И вошел он также к Рахели, и любил он также и Рахель, больше, чем Лею» (там же), и одна ненавистная (Лея), и сын первородный (Реувен, сын Леи) будет у ненавистной; то в день наделения им своих сыновей тем, что будет у него (благословения в разделе "Веихи", которыми Яаков одарял сыновей перед своей смертью), не может он дать первенство сыну любимой (Йосефу) перед первородным сыном ненавистной (Реувеном), ибо он начаток силы его, за ним право первородства («Реувен, первенец мой ты, сила моя и начаток мощи моей ...»). Но здесь Яаков благословил Йосефа, сына любимой, и дал ему вдвое больше: «И ныне, два твоих сына, рожденных тебе… Эфраим и Менаше как Реувен и Шимон будут моими» (Берешит, 48), «А я дал тебе долю одну сверх братьев твоих» (там же). Но почему Реувен вообще не получил никакого благословения?
Дело в том, что, как мы объясняли уже в комментарии к книге Берешит, то была принципиально иная ситуация: Яаков должен был построить будущий дом Израиля, состоящий из двенадцати колен, и это не похоже на то, о чём говорится в нашем разделе. Здесь речь идет об отдельной семье в народе Израиля, когда отец завещает землю своим сыновьям, и это не имеет никакого значения для будущего всего народа. Между тем, праотец Яаков, делая каждый свой шаг знал, что он определяет образ народа Израиля для поколений, и поэтому взвешивал, кто наиболее достоин, и не поступал в соответствии с существующим обычаем. Яаков действовал согласно воле Бога, и ему было ясно, что нечестивый Эсав не достоин получить благословения Ицхака (которые в течения многих поколений будут влиять на потомков того, кто их получил), даже несмотря на то, что он первенец. И также с Рахелью и Леей: Рахель казалось Яакову наиболее подходящей, чтобы вместе с ней основать дом Израилев, а преемника своего он видел именно в Йосефе, а не в первенце Реувене, который был изменчивым, как вода, и осквернил ложе своего отца поступком с Билгой. Кроме того, Йосеф доказал своему народу в Египте, что его сны сбылись, и он был царским наместником, и заботился о своем отце и братьях, не гневаясь на них за то, что они продали его в рабство. Поэтому Яаков понял, что Йосеф был избран Небесами, чтобы быть его преемником на протяжении поколений, и поэтому завещал ему землю вдвойне.
«Если будет у кого сын буйный и непокорный, не слушающий голоса отца своего и голоса матери своей, и они наказывали его, а он не слушает их, то пусть возьмут его отец его и мать его и выведут его к старейшинам города своего и к воротам местопребывания его, и скажут старейшинам города своего: "сей сын наш буйный и непокорный, не слушает он голоса нашего, обжора он и пьяница". И пусть закидают его все люди города его камнями, и да умрет он; и устранишь ты это зло из среды твоей, и все израильтяне услышат и убоятся».
В изложении законов в нашем разделе прослеживается определенная последовательность: вначале говорится о прекрасной пленнице и об отношениях между мужчиной и женщиной, потом о первенце и отношениях между его родителями и тем, как это влияет на наследование. Теперь же речь в разделе идет о самом сыне, на фоне отношения к нему отца, который нарушил предыдущую заповедь, запрещавшую предпочитать сына от любимой жены первенцу от нелюбимой. Эти отношения проявляются не только при разделе наследства, но на протяжении всей жизни этой семьи и сказывается на воспитании сыновей.
Именно нелюбовь отца духовно «ломает» сына нелюбимой жены, превращая его в «сына буйного и непокорного» и подталкивая к тому, чтобы топить свое горе в пьянстве и обжорстве. Но, возможно, имеется в виду как раз отцовский «любимчик», избалованный и ни в чем не знавший отказа, не знавший границ и потерявший моральные ориентиры, как Авшалом, сын царя Давида, который был сыном «прекрасной пленницы» и кончил тем, что восстал против отца.
Поэтому сказано «не слушающий голоса отца своего и голоса матери своей», ведь они говорят двумя разными голосами, и противоречат друг другу. Между родителями нет согласия, муж ненавидит свою жену, и сын теряет уважение к обоим и не слушает не отца ни матери. И когда они отчаиваются повлиять на него словами и прибегают к наказаниям, это не помогает, сын становится лишь более непокорным, совершенно не видит в родителях авторитета и начинает потихоньку таскать у них деньги и тратить их на мясо и выпивку. Видимо, здесь мы видим особо острую форму трудностей переходного возраста.
Теперь родители наконец понимают, что для того, чтобы повлиять на сына они должны прекратить спорить между собой, как делали до сих пор, и объединиться (поэтому сказано «не слушает он голоса нашего», то есть теперь они говорят «в один голос»), отец и мать неожиданно хватают его с двух сторон и приводят к старейшинам города, к малому синедриону в составе 23-х судей, сидящих у городских врат. Они публично признаются, что потеряли влияние на сына и не никак не могут воспитать его и наставить на путь истинный, «сей сын наш буйный и непокорный», и может скатиться к преступлениям и даже убийству, чтобы удовлетворить свои растущие потребности в мясе, вине и прочем.
Здесь встает вопрос: за что казнят непокорного сына, ведь он не совершил никаких преступлений, за которые по закону Торы полагается смертная казнь? Мидраш в трактате Санедрин, 71:1, дает на это известный ответ: «Буйного и непокорного сына не было и не будет. А почему же написано (о нем) в Торе? Чтобы учить (об этом) и получить награду». Но, ориентируясь на прямой смысл Писания, все же приходится задать вопрос, почему эта история фигурирует в тексте Торы, раз ее никогда не было и быть не могло? Да и где же найдутся такие родители, которые отдадут собственного сына суду, зная, что его казнят побиением камнями по одному лишь их слову?
Нужно отметить, что, приводя эту историю, Тора показывает родителям как им следует воспитывать своих детей. Этот раздел – предупреждение непокорным, неблагодарным детям, родители которых потеряли на них влияние, никакие наказания уже не помогают, и ничто уже не пугает их и не заставляет слушаться родителей. Теперь же эта история записана в Торе, и всякий сын знает, что родители могут отдать его под суд, который примет решение, основываясь лишь на их словах, так что данный закон становится дополнительным средством воздействия на непокорного сына, которого ничто не может остановить.
Именно поэтому родители не должны приводить свидетелей, которые подтвердят распутное поведение сына, ведь и так нечего опасаться, что они станут возводить на сына напраслину, зная, что их слова приведут к его напрасной гибели. То есть, если уж они говорят такое, это обязательно должно быть правдой. С другой стороны, если свидетели придут сами, без родителей, и засвидетельствуют, что сын такого-то буйный и непокорный, это не будет иметь никакой силы, и в таком случае этому непокорному сыну ничего не сделают, пока его родители сами не придут в суд. Это доказывает, что речь идет исключительно о педагогическом приеме, который, по-видимому, никогда не был и не будет применен на практике. Сказано «услышат и убоятся», и это относится ко всем сыновьям, которые должны задуматься над будущим и устрашиться, и это поможет родителям наставить своих детей на путь истинный.
«Если окажется на ком-либо грех смертного приговора, и он умерщвлен будет, и ты повесишь его на дереве, то не дай трупу его ночевать на дереве, а погреби его в тот же день; ибо поругание Бога повешенный, и не оскверняй земли твоей, которую Господь, Бог твой, дает тебе в удел». Законы Торы не предусматривают подобной практики; повешение трупа казненного может быть осуществлено лишь в рамках государственных законов - по приказу царя. Так, например, Иеошуа повесил на дереве пятерых эморийских царей, «дабы увидели и устрашились»: «И поразил их Иеошуа после того, и умертвил их, и повесил их на пяти деревьях, и оставались они повешенными на деревьях до вечера. И было, ко времени захода солнца приказал Иеошуа, и сняли их с деревьев, и бросили их в пещеру, в которой они скрывались» (Иеошуа, 10).
Мы видим, что Иеошуа, действуя в точном соответствии со сказанным в нашем разделе, не оставляет трупы повешенных на дереве на ночь, и хоронит их в тот же день на закате. Таким образом, если, следуя приказу царя, тело бунтовщика вешают для острастки (слова «повесить его на дереве – это не приказ, мы находим множество историй из периода Первого Храма о казни бунтовщиков, не сопровождавшейся повешением тела), заповедано не оставлять повешенный труп на ночь, но похоронить в тот же день, потому что повешенное тело – поругание Господне, позор образа Божия в человеке. Когда тело казненного повешено на всеобщее обозрение, существует опасность, что ночью птицы и звери расклюют и растерзают труп, и таким образом Земля Израиля будет осквернена, потому что человеческое тело должно быть возвращено земле, из которой взято, и необходимо предать его земле до наступления темноты.
Интересно, что все три отрывка, фигурирующие в начале раздела, осуществились в истории Авшалома, сына Давида. Он был сыном Маахи, «прекрасной пленницы», взятой Давидом у Тальмая царя Гшура – «а третий – Авшалом сын Маахи, дочери Талмая царя Гшурского» (Шмуэль 2, 3). Возможно, именно из-за сказанного в нашем разделе, отец его боялся, что он, сын «прекрасной пленницы», вырастет «сыном непокорным», и назвал его Ав-шаломом, «от слов «ав» - «отец» и «шалом» - «мир», надеясь, что сын будет жить в мире с отцом. Но имя не помогло, Авшалом восстал против отцв и хотел его убить.
Он кончил тем, что повис на дереве, зацепившись волосами, и там его убил Йоав бен-Цруя, вонзив ему в сердце три стрелы «когда тот еще был жив в ветвях теребинта» (там 18). Но его не оставили висеть, а бросили в большую яму в лесу «и накидали над ним большую груду камней» (там, там).
«Когда увидишь ты быка брата твоего или овцу его заблудившимися, не должен ты отвернуться от них; возвратить должен ты их брату твоему. Если же не близко к тебе брат твой, или ты его не знаешь, то возьми их в дом свой, и да будут они у тебя, доколе не затребует их брат твой, и тогда возвратишь это ему. Так поступай и с ослом его, так поступай и с одеждою его, так поступай со всякою потерею брата твоего, с тем, что потеряно будет им, и ты найдешь; нельзя тебе притворяться, что ты не видел ее. Не должен ты, видя осла брата твоего или быка его, упавших на дороге, отвернуться от них, но подними их вместе с ним».
На первый взгляд, эти две заповеди, о возвращении пропажи и о помощи с упавшим ослом, уже приводились раньше, в разделе «Мишпатим»: «Если застанешь быка врага твоего или осла его заблудившимся, должен ты возвратить его ему. Если увидишь осла врага твоего лежащим под ношею своею, то не оставляй его: развьючь вместе с ним» (Шмот 23). Зачем же повторять их здесь? Но обратим внимание, что там все время говорится о «враге», здесь же речь идет о «брате». Казалось бы, это только усиливает правило, уж если заповедано помочь врагу, вернув пропажу и разгружая упавшего осла, тем более мы должны помочь брату. К чему же тогда повторяться?
Как мы уже говорили в комментарии к разделу «Мишпатим», приведенные в нем заповеди были даны немедленно после исхода из Египта и получения Торы на горе Синай, когда еврейский народ был еще на начальной стадии становления нации, после сотен лет рабства и жизни в состоянии разобщенности, под властью египтян. И вот впервые им предстоит действовать как единому народу. Поэтому так важно наладить отношения внутри народа, сплотить его. Для этого евреи должны забыть старые ссоры и раздоры, оставшиеся со времен рабства, и установить меж собой братские, дружеские отношения.
Поэтому там заповедь касалась именно осла или быка врага - чтобы преодолеть соблазн поддаться чувству старой вражды. Обязанность помочь ненавистнику предшествует аналогичной помощи брату, потому что содержит в себе двойную заповедь: и доброе дело, оказание помощи нуждающемуся в ней, и преодоление естественной ненависти к врагу, что способствует сплочению народа Израиля, чего так желает от нас Всевышний.
Но события нашего раздела происходят через сорок лет блужданий по пустыне, заповеди обращены ко второму поколению, не знавшему разобщающего и озлобляющего египетского рабства. Народ Израиля успел сплотиться в единое целое, ощутить внутреннее братство, поэтому и речь здесь идет лишь о братской помощи. Слово «брат твой» - «ахиха» употребляется здесь шесть раз и, таким образом, особо выделяется, ведь легко можно было написать «верни ему»… «и так поступай с потерею его»… и т. п.).
Кроме того, в разделе «Мишпатим» сказано: «Если застанешь быка врага твоего или осла его заблудившимся, должен ты возвратить его ему». То есть, если ты буквально наткнешься («тифга»), вплоть до физического контакта, на быка или осла своего врага, то должен вернуть его владельцу, но, если ты видишь их издалека, не сказано, что существует обязанность специально прилагать усилия: идти, ловить и возвращать их.
Но в нашем разделе, где речь идет о помощи брату, сказано: «нельзя тебе притворяться, что ты не видел ее (пропажу)». Даже если ты увидел чужую пропажу вдали, надо специально пойти, поймать убежавшую скотину и вернуть ее брату. И даже если не знаешь, кому принадлежит бык, ты должен взять его к себе в дом и заботиться о нем, пока не узнаешь, кому он принадлежит, и тогда вернуть. Эта деталь важна для воспитания детей, которые, видя, что в доме долгое время содержится чья-то чужая скотина, учатся милосердию и помощи ближнему. В разделе же «Мишпатим», когда речь идет о враге, эта деталь отсутствует.
Ведь из слов «бык врага твоего», понятно, что ты знаешь, кому именно принадлежит этот бык, так что нет никакой необходимости забирать пропавшего быка домой и ждать, пока отыщется владелец. Владелец знаком тебе, это «твой враг», так что иди и возвращай ему пропажу. Кроме того, там речь идет о быке или осле, рабочей скотине, которая необходима твоему врагу, чтобы зарабатывать на жизнь. Возможно, без одежды или овцы, или любого другого имущества человек еще может как-нибудь обойтись, и нет обязанности обращать на них внимание. Но здесь пропажа принадлежит твоему брату, и даже если она не жизненно необходима ему, все же не следует ее игнорировать, и необходимо приложить усилия, чтобы вернуть ее владельцу.
То же касается и помощи в разгрузке и погрузке. В «Мишпатим» сказано: «Если увидишь осла врага твоего лежащим под ношею своею». Именно осла, который переносит тяжелые грузы, нужно помочь врагу поднять вместе с его ношей, поэтому сказано «развьючь вместе с ним», то есть помоги поднять и осла и груз, а не только «подними их вместе с ним», как в нашем разделе.
Потому что помимо оказания помощи врагу здесь есть и вопрос милосердия по отношению к животным. Но в нашем разделе не говорится о грузе, а только о том, что сами животные упали на дорогу, то есть они изначально не несли никакой ноши (бык обычно вообще не используется как вьючное животное, а только как тягловая сила, его впрягают в повозку). И хотя они не несут груза, и скорее всего, твой брат в состоянии и сам поднять свою скотину, все же нужно помочь ему, а не делать вид, что не заметил его проблем, и продолжить свой путь как ни в чем ни бывало. Скорее всего, здесь речь идет о паломнике, который восходит к Храму со всей своей семьей, и по пути видит быка или осла ближнего, которые упали на дорогу. Это отличный повод на деле показать детям пример милосердия и братской поддержки, неравнодушия к попавшему в беду брату.
Из всего сказанного мы видим, что, когда речь идет о враге или ненавистнике, обязанность помогать им появляется только в случае потери жизненно необходимого им имущества – осла или быка - и только если ты буквально наткнулся на них, а не просто заметил издали. Но не обязательно проявлять особенное рвение, ведь, в конце концов, это твой враг. Да и поднять необходимо только животное, упавшее под ношей. Вражда никуда не делась, и, хотя ее необходимо преодолеть, Тора не выдвигает нереальных требований и, ставя трудную задачу, не делает ее невыполнимой.
Поэтому вернуть врагу нужно только ту, пропажу, которая ему жизненно необходима. Как и в случае с прекрасной пленницей, Тора исходит из подлинных особенностей человеческой природы и, не ища утопических решений, находит способ смягчить испытание. Требования вернуть врагу потерянную скотину и помочь с разгрузкой не должны быть связаны с слишком большим количеством хлопот и усилий, чтобы их можно было выдержать).
Но когда речь идет не о враге или личном ненавистнике, а о своем брате-еврее, как это представлено в нашем разделе, даже если ты с ним не знаком, все же ты должен вернуть ему пропажу или держать ее у себя дома и заботиться о ней, пока брат твой не объявится, прилагая все усилия, какие потребуются. И обязательно нужно помочь ему поднять упавшего на дорогу осла или быка, даже не несущего никакого груза и не представляющего жизненной ценности для владельца, ведь он – брат твой, и следует помочь ему как только возможно.
"Да не будет на женщине мужских вещей ("кли"), и мужчина да не надевает женское платье, ибо мерзость пред Господом всякий делающий это". Слово "кли" обычно понимается здесь как одежда. В самом деле, именно такого его значение в языке мудрецов. Однако в Писании оно ни разу не используется в значении "одежда"; так же, как и в современном иврите, оно обозначает предметы для использования, аксессуары. Слово "платье" используется для обозначения как женской. так и мужской одежды. К примеру, в рассказе об исходе сказано: "И выпросили у египтян вещи серебряные, вещи золотые и платья! Шмот, 12:35). Поэтому здесь к нему добавлено определение "женское".
Видимо, в те времена женское платье отличалось от мужской исключительна расцветкой и украшениями, а бедные женщины носили простые платья, подобные мужским. Поэтому не сказано: "И женщина да не наденет мужское платье". Тогда женщины, стесненные в средствах, ходили в одежде, подобной той, которую надевали мужчины (как в наше время носят одинаковые футболки). Поэтому платье как таковое не считалось специфически мужской или женской одеждой, здесь же речь идет именно о женском виде одежды - женских платьях. Мужчины носили их для разврата – священной гомосексуальной проституции, распространенной среди ханаанских народов и связанной с культами Баала и Ашторет (Астарты). Об этом сказано в продолжение раздела: "Да не будет блудницы (КДеШа) из дочерей израилевых и да не будет блудника (КаДеШ) из сынов израилевых", - причем в стихе используются слова, однокоренные со словом "КаДоШ" ("скятой"), что указывает на сакральный характер проституции. Употребленное здесь слово "мерзость" указывает на связь ношения женского платья с запрещенными половыми связями, как сказано в разделе "Кдошим": "И если ляжет кто с мужчиной, как ложатся с женщиной, мерзость сделали они оба" (Ваикра, 20:12). Видимо, подобно этому, и наличие специфических "мужских" вещей у женщин было направлено на то, что выглядеть как мужчина в целях блуда. Поэтому конкретная вещь не уточняется; в каждом поколении, это могут быть специфические предметы и виды одежды. Существенно то, что это было направлено на разврат, и поэтому также названо "мерзостью".
на земле, с птенцами или с яйцами, и мать сидит на птенцах или на яйцах, то не бери матери вместе с детьми; отпустить должен ты мать, а детей можешь взять себе, чтобы было тебе хорошо и продлились дни твои».
Заповедь отпускать птицу из найденного гнезда аналогична двум другим заповедям: «Не забивай его в один день с сыном его» и «Не вари козлёнка в молоке его матери». Этот запрет - на умерщвление всего семейства животного или птицы одновременно — предназначен не столько для того, чтоб оградить от страданий животное, сколько для того, чтоб сохранить в сыновьях Израиля душевную чуткость и чувство милосердия; потеря этих качеств, глухота к горю и чёрствость может распространиться и на отношения с людьми.
Между заповедями «отпустить мать» и двумя другими («Не забивай в один день» и «не вари козлёнка в молоке матери») есть не только сходство, но и различие. Различие состоит в том, что заповедь о птичьем гнезде — не только запретительная, но и предписывающая, поэтому имеющая бОльшее воспитательное значение. Ведь дети не видят воочию тех поступков, от совершения которых родители воздерживаются. При этом. поведение родителей, наглядный пример — всегда наилучший способ влияния и воспитания. Тем более, что этот поступок — освобождение птицы — не был заранее запланирован, к нему не готовились, гнездо случайно попалось человеку на дороге.
Когда паломник вместе со своей семьёй восходит в Иерусалим, и на их пути встречается птичье гнездо, дети видят, как отец отпускает птицу, прежде, чем взять из гнезда яйца. Это впечатление останется с ними, запомнится им и повлияет на их поведение в будущем. Поэтому эта заповедь заканчивается словами: «чтоб тебе было хорошо и продлились твои дни». В Торе ещё только раз повторяется это обещание: «чти отца своего и мать свою, чтоб продлились твои дни и было тебе хорошо». (Дварим, 5).
Почитание отца и матери — это проявление благодарности. За выполнение этой заповеди Всевышний воздаёт человеку по принципу «мера за меру»: Он продлевает дни жизни человека для того, чтоб дети, внуки и правнуки в свою очередь могли почитать отца и деда так же, как он почитает своих родителей. Так, чтоб он дожил до глубокой старости, не став заброшенным и ненужным.
То же самое с птичьим гнездом: если отец маленьких детей относится милосердно к матери птенцов и отпускает её, чтоб не забирать её детей на её глазах, причиняя ей страдания, то его собственные дети, присутствующие при этом, видят, что он считается даже с чувствами птицы. Став взрослыми, эти дети тоже будут стараться, чтоб их отец не узнал страданий из-за детей, то есть, из-за них самих. Всё время, пока будут «длиться его дни», сыновья будут заботиться о том, «чтоб ему было хорошо»: они будут добросердечными людьми, выполняющими заповеди. Даже Эсав не решался поднять руку на Яакова, пока был жив Ицхак, чтоб не причинить страданий отцу. «Приблизятся дни плача по отцу моему, и я убью Яакова, брата моего». (Берешит, 27)
Следует заметить, что в этих двух отрывках из Торы повторяется одна и та же фраза, но порядок слов в ней разный. В заповеди о птичьем гнезде сказано: «Чтобы тебе было хорошо и продлились твои дни», - а в заповеди о почитании отца и матери: «Чтоб продлились твои дни и было тебе хорошо». В чём причина этой перестановки?
Освобождая птицу из гнезда на глазах у маленьких детей, человек может ощутить последствия уже сейчас, когда он молод и дети ещё малы. Ведь маленький ребёнок уже тоже старается не огорчать отца и мать, если видит перед собой пример того, как родители стараются не причинять боли даже матери птенцов. А потом, став взрослыми, они будут стараться продлить его дни, окружая отца уходом и почитанием.
«Когда будешь строить дом новый, сделай перила к кровле твоей, чтобы не навести тебе крови на дом твой, если упадёт кто-нибудь с него».
Эта мера предосторожности необходима не только ради гостей, о безопасности которых хозяину следует заботиться, но в первую очередь ради членов семьи, особенно — маленьких детей, за которых хозяин дома несёт ответственность. Этот отрывок нашей главы посвящён обсуждению преступной небрежности при строительстве жилища. Ответственность за последствия этой небрежности полностью ложится на хозяина дома, который не выполнил своих обязанностей — не проверил прочность строения, безопасность материалов, не удостоверился, что строение не шаткое и не обрушится на своих жильцов. Хозяин дома не вправе сказать: «Я полагаюсь на Всевышнего, верю, что ничего плохого не случится», - поскольку сказано: «оберегайте ваши души». Человек, со своей стороны, должен сам приложить усилия, чтоб построить прочный безопасный дом. Запрещено строить шаткое жилище, угрожающее жизни своих жильцов. Если же хозяин дома ведёт себя подобным образом, то причина этого — не в том, что он всецело полагается на Всевышнего, а в его скаредности.
В словах «когда будешь строить дом новый» также содержится намёк на создание семьи. «Домом» в ТаНаХе иногда называется семья: «...Вошли они (в Египет), каждый с домом своим» (Шмот, 1).
Иносказательный смысл этой заповеди — опасность воспитания детей без воздвижения оград и установления рамок. Если ты создал семью и произвёл на свет детей — твоя обязанность «сделать перила для кровли твоей», установить правила и ограничения, иначе «упадёт кто-нибудь с неё» Без установленных границ дети упадут — не устоят при первом же нравственном испытании, потому что у них недостанет сил и умения справиться с соблазнами. И повинен в этом будет отец он — «наведёт кровь на дом свой». Будущее детей зависит от «дома», то есть, от их семьи.
«Не засевай в винограднике твоём злаковых семян, а то освятятся и урожай посева, который сеешь ты, и плоды виноградника (запрещены будут для использования). Не паши на быке и осле вместе. Не надевай шатнез — шерсть и лён вместе. Кисти сделай себе на четырёх углах покрывала твоего, которым ты покрываешься».
В этом отрывке упоминаются три вида смешения. Первое — в растительном мире: злак с виноградной лозой. Второе — в животном мире: бык и осёл, чистое животное с нечистым. Нельзя пахать на обоих одновременно, чтобы у них не было возможности спариваться. И третье — сочетание предметов растительного и животного происхождения: шатнез, смесь шерсти со льном.
Однако на четырёх углах покрывала можно сделать кисти из шатнез: голубая нить сделана из овечьей шерсти, все остальные могут быть льняными. То же и с тканями для скинии, и с одеяниями первосвященника, которые требовалось делать из шатнез — смеси животного с растениями.
Казалось бы, что все виды зпрещенных гибридов и смесей — о которых говорится в нашем разделе, уже были упомянуты как часть требования святости для народа Исраэля. «Скота твоего не своди с иною породою; поля твоего не засевай двумя родами семян; и одежда из смешанной ткани да не покрывает тебя» (Ваикра, 19) Но следует обратить внимание на все дополнения к сказанному в книге Ваикра, которые мы находим в нашем разделе.
В первом отрывке (из книги Ваикра) говорилось о намеренном скрещивании двух разных видов животных, даже если оба — чистые виды: например, бык и коза (из этого следует, что, если ты не сводишь этих животных намеренно, с целью получения потомства, а просто ставишь их рядом в хлеву, где они спариваются сами — ты не преступаешь запрет).
Но в нашей главе этот вопрос рассматривается под другим углом: речь идёт не о намеренном скрещивании, а просто о работе этих животных рядом, под одним ярмом, причём одно — чистое, другое — нечистое.
Кроме запрета на выведение гибридов, существует также запрет причинять страдания животным (как мы это видим из заповеди о птичьем гнезде). Когда бык и осёл запряжены в одну упряжь, страдают оба. Сила быка намного превосходит ослиную, и ослу приходится прикладывать большие усилия, чтобы поспевать за быком. Кроме того, осёл видит, как бык всё время жуёт свою жвачку, но сам, даже голодный, вынужден терпеть до наступления обеда (осёл не жуёт жвачки).
Все эти различия и дополнения к закону объясняются временем их получения и обстоятельствами, его сопровождавшими.
Законы, изложенные в нашей главе, получены перед самим вступлением в землю Израиля, поэтому содержат указание, как правильно, в соответствии с законом, обрабатывать землю. В разделе «Кдошим» Тора обращается к народу, стоящему у горы Синай, в пустыне, где нет земли для обработки, но есть скот. Поэтому в «Кдошим» обсуждаются законы о четырёх видах скота, которые были в распоряжении народа в пустыне, об их размножении — для использования их как вьючных животных, для питания и для жертвоприношений.
То же с растениями: в разделе «Кдошим» запрещаются смеси зерна, например, пшеницы и овса. Как мы уже объясняли в разделе «Бэаалотеха», евреи засевали поля пшеницей в течение года, когда находились у подножия горы Синай, в пустыне — для изготовления опресноков и для принесения пожертвований в скинии. Поэтому в то время была необходимость сосредоточиться на сеянии злаков, а не на посадке винограда: сыновья Израиля оставались на этом месте в течение года, в то время как для получения с виноградника урожая, разрешённого для еды, требуется минимум три года.
И вот теперь, перед вступлением в землю Израиля, народ узнаёт о новом запрете — на засевание пшеницы и овса вместе с виноградом, «чтоб не освятились плоды виноградника» Под плодами виноградника(«м’леа») имеется в виду конечный продукт — вино. «Как зёрна с гумна твоего и как вино («м’леа») с винодельни твоей» (Дварим, 18). Злаки, выросшие на одном поле, запрещено сеять, но нет запрета есть урожай. Однако если злаки выращены в винограднике, их нельзя использовать для своей выгоды или для получения удовольствия от результата такого смешения. Урожай с такого виноградника нельзя продавать даже нееврею. Как сказано: «Освятится урожай посева», то есть станет посвящённым, отделённым и запрещённым для использования с целью получать удовольствие. Использование выражение «святы («кдушим») будьте» предназначено для того, чтоб отдалить народ Израиля от запрещённых сочетаний и смешений (ср. "Да не будет блудника (кадеш) из сынов израилевых") — как в том, что касается запретных связей, так и в соединении чистоты со скверной.
В целом, как мы писали, настоящий раздел связан с вопросами чистоты семьи и воспитания детей. Отец и мать должны быть едины во взглядах и принципах воспитания, чтобы в семье не возникал не было «шатнез»: чтобы влияние на ребёнка не состояло из двух противоречащих друг другу мировоззрений — чтобы родители не выращивали в своём винограднике «гибрид». Народ Израиля уподобляется в ТаНаХе винограднику. «Виноградник Господа Воинств — дом Израиля» (Ишаяу, 5) О матери и о сыновьях сказано в «Псалмах»: «Жена твоя — как плодоносная виноградная лоза в глубине дома твоего; сыновья твои — как молодые оливы вокруг стола твоего».(128)
Что касается смеси шерсти и льна, в разделе «Кдошим» сказано так: «И одежда из смешанной ткани да не покрывает тебя». Не уточняется, из чего состоит эта смесь. Возможно, любой из видов ткани запрещено соединять с другим видом, например, шёлк с хлопком. Кроме этого, не сказано, что запрет относится именно к облачению в эти ткани («не покрывает тебя») — достаточно того, чтоб ткань находилась на твоём теле - и запрет считается нарушенным.
В нашем же разделе уточняется, что запрещена именно одежда. Если человек несёт два разных вида ткани на спине, чтобы продать на рынке, он не нарушает запрета, потому что не использует эту ткань для украшения или для утепления. Из разных видов ткани, которые запрещено совмещать, в нашем разделе называются только лён и шерсть — причём, соединённые в одной вещи, а не две отдельные одежды, одна из которых — льняная, а вторая — шерстяная. Например, рубашку из льна и шерстяной плащ надевать не запрещено.
Поэтому разрешено соединять в кистях на краях одежды лён и шерсть: цицит — не деталь одежды, это — инструмент для выполнения заповеди (поэтому в нашей главе это указание повторяется, несмотря на то, что об этом говорилось в конце раздела "Шлах"). Это объясняет, почему в завесах скинии можно и следует использовать "шатнез", так же, как в одеждах первосвященника — все эти вещи предназначены не для утепления или получения удовольствия, а для выполнения заповеди.
Как мы уже объяснили в книге Шмот, Каин и Авель осуществили этот разделение между животным миром и растительным, при этом Каин одевался в одежду земледельца (изо льна), а Авель — в ткани скотовода (из шерсти).
Последовательность изложения этих законов в нашем разделе отличается от раздела «Кдошим». В «Кдошим» законы о гибридах животных предшествуют тем, где говорится о смешении между видами растений, а в нашей главе — последовательность противоположная. Там речь идёт о помесях животных, которые выводят намеренно, а в нашей главе — только о том, что на этих животных пашут.
Эта разница объясняется тем, что в разделе «Кдошим» говорится о смесях из злаков, которые не запрещены в пищу, поэтому помеси животных упомянуты раньше — то, что является более серьёзным нарушением, упоминается в первую очередь. В нынешнем разделе говорится о смеси винограда с зерном, использование которой запрещено для получения удовольствия. Это самый строгий запрет, поэтому о нём говорится в первую очередь. А смесь из разных видов тканей в обеих главах упоминается в последнюю очередь, потому что нет запрета шить их одновременно — заперт касается только ношения готового изделия; также разрешено получать от них выгоду — например, продавать нееврею. В особых случаях, с целью выполнения заповедей, их можно надевать, как мы уже видели.
«Если кто возьмет жену и войдет к ней, и возненавидит ее, И возведет на нее умышленные нарекания, и пустит о ней худую молву, и скажет: "жену сию взял я и вошел к ней, и не нашел у нее девства"»
Здесь рассматривается ситуация, когда любовь превращается в ненависть, подобно тому, как это случилось в истории Амнона и Тамар (Шмуэль II 13). Такая ненависть порой бывает очень сильна, как сказано: «И возненавидел ее Амнон чрезвычайною ненавистью, так что ненависть, какою он возненавидел ее, была сильнее любви, какою любил ее» (там, 13:15). Теперь он хочет развестись с женей и, при этом, ускользнуть от оплаты того, что полагается в случае развода по ктубе, и для этого он клевещет на нее и порочит ее доброе имя. Если будет доказано, что это клевета, ему полагается наказание: бичевание, уплата штрафа отцу женщины, и, кроме того, он не сможет развестись с ней никогда.
Это наказание вызывает недоумение – ведь таким образом наказан не только мужчина, но и женщина, которой придется всю жизнь жить с ненавидящим ее человеком, который опорочил ее доброе имя. К тому же, после полученного наказания он скорее всего возненавидит ее еще больше. Это соотносится с началом раздела, повествующим о человеке, у которого есть две жены – одна ненавистная ему, а другая любимая: то, что он не может развестись с ненавидимой им женщиной, не мешает ему взять себе вторую жену. Почему же женщина должна страдать всю жизнь только за то, что ее муж пытался опорочить ее имя?
С другой стороны, следует спросить, какой муж станет распускать дурные слухи о жене, зная, что имеется одежда, доказывающая ее невинность, и в результате своих действий он не только будет побит и приговорен к уплате штрафа, но останется с той же женщиной на всю жизнь?
Неизбежен вывод о том, что описание этого случая и наказиня мужу играет чисто назидательную, дидактическую роль, не имея никакого практического применения (как в случае непокорного сына): она сллужит предостережением мужьям, чтобы не возводили напраслину на своих жен, пытаясь от них избавиться, поскольку результат будет противоположен их цели и они только понесут наказание.
И точно так же можно понять и продолжение стиха: «Если же сказанное было истиной, не найдено было девства у отроковицы, То пусть отведут отроковицу ко входу в дом отца ее и побьют ее люди города ее камнями, чтоб умерла она»ы. Разве может быть такое, что женщину побивают камнями за то, что она не оказалась девственницей? Даже не приводя свидетелей того, что она совершила прелюбодеяние, будучи обрученной с ним? А если она потеряла девственность, не вступая в половой контакт, скажем, в результате травмы, или же имела половые отношения еще ранее – до того, как была связана обручением?
Из сказанного выше следует, что это случай, когда смертная казнь никогда не могла применяться на практике, и написанное служит лишь предостережением для девушек по поводу их поведения после обручения (подобно тому, как не была и не могла быть применена смертная казнь к непокорному сыну).
«Если встретит кто молодую девицу, которая не обручена, и схватит ее, и ляжет с нею, и застанут их, То пусть даст мужчина, лежавший с нею, отцу этой девицы пятьдесят сребреников, и ему да будет она женою, за то что насиловал ее; не может он развестись с ней во все дни свои».
Следует учесть, что состоятельный и знатный мужчина обычно не женится на простой и бедной девушке, - а речь здесь идет именно о такой, поскольку девушка из высокопоставленной и богатой семьи вряд ли окажется на улице одна и без всякой защиты. С другой стороны, состояние и положение мужчины позволяет ему обойтись с жертвой , как ему вздумается, если только он не будет застигнут на месте преступления, - чего бы он не позволил себе, если бы она принадлежала к высшему сословию. Таким образом, для пострадавшей стороны это шанс повысить свой статус, а для него это может быть наихудшим наказанием, поскольку, в довершение того, что он женится на женщине низкого статуса, он еще не сможет с ней никогда развестись, и для людей такого рода это послужит сдерживающим фактором.
Подобный случай уж разбирался в разделе «Мишпатим», где сказано: «И если обольстит кто девицу, что не обручена, и ляжет с нею, то должен веном приобресть ее себе в жену. Если отказывается ее отец выдать ее за него, то да отвесит тот серебра, соответственно вену девиц» (Шмот 22:15-16). Однако бросаются в глаза явные отличия: здесь нет изнасилования, и нет обязательства жениться, тем более, без права развода; можно предположить, что в данном случае речь идет о мужчине и женщине схожего общественного статуса. Мужчина платит только в том случае, если он на ней не женится из-за отказа ее отца.
«Когда выступишь станом против врагов твоих, то берегись всего дурного» В этом месте описывается, каким образом следует заботиться о святости стана в войске, выступившем на войну. Это война, целью которой является завоевание Земли Израиля, и в стане войска находится ковчег завета, поэтому нужно заботиться о том, чтобы избежать осквернения его, - особенно тогда, когда человеку грозит опасность, жизнь его лежит на чаше весов, и добавление грехов может перевесить другую чашу.
«Не выдавай раба господину его, когда он спасается у тебя от господина своего; У тебя пусть живет он, в среде твоей, на месте, которое он выберет в каком-либо из ворот (городов) твоих, где ему угодно; не притесняй его». Во время войны, пользуясь обстановкой общего хаоса, раб может сбежать от притесняющего его хозяина и перейти на сторону нападающих, - в данном случае, евреев. Запрещено выдавать его хозяину или держать в качестве раба, надо проявить по отношению к нему милосердие. Народ Израиля должен отличаться от других народов, и евреям не подобает вести себя жестоко; к тому же, они и сами были рабами в Египте и должны проявлять милосердие по отношению к рабам (ведь никто из евреев не пожелал бы, чтобы его вернули в Египет его египетским хозяевам- рабовладельцам).
«Да не будет блудницы из дочерей израилевых, и да не будет блудника из сынов израилевых».
При военных лагерях всегда были проститутки обоих полов; и также они находились при языческих храмах, это было частью соблазна идолопоклонства. Естественно, этого не должно быть в лагере, о святости которого нужно проявлять особое рвение.
"Не вымогай роста у брата твоего: ни роста серебра, ни роста съестного ни всего,, что можно отдавать в рост. Иноземцу можешь отдавать в рост, а брату твоему не отдавай в рост., дабы благословил тебя Господь, Бог твой, во всяком насинании руки твоей на земле, в которую ты входишь, чтобы овладеть ею". Запрет на ссуды под проценты приводится уже в разделах "Мишпатим": "Если деньгами ссужаешь народ Мой, бедного у тебя, то не будь притеснителем его и не налагай на него лихвы" (Шмот, 22:24)- и "Беар": "И если обеднеет брат твой… не бери с него лихвы и роста, и бойся Бога твоего, чтобы жил брат твой с тобою. Серебра твоего не давай ему в рост, и за лихву не отдавай ему хлеба своего" (Ваикра, 25:35-37). Но там вначале говорится о нищем – запрещено накладывать на него проценты, хотя существует реальный риск, что он не может возвратить ссуду. Затем речь идет о человеке, которого надо поддержать в период временных трудностей. В нашем разделе материальное состояние должника вообще не обсуждается. Даже если ссуду берет богатый человек, которому ничего не стоит выплачивать проценты, запрещено взимать с него лихву. И даже, если общество заинтересовано в инвеститорах в ту или иную область или отрасль, нельзя стимулировать вложения предоставлением возможности получения процентов под выдаваемые ссуды. Запрещено также устанавливать процент, связанный с изменением реальной покупательной способности денег или с изменением стоимости предоставляемых в долг товаров.
Место этих законов здесь понятно в свете того, что война связана с большими расходами, и для их финансирования могут понадобиться займы. Выходом из такой ситуации могут быть только ссуды у "иноземцев", которые не подорвут основы экономической системы еврейского государства.
"Если дашь обет Господу, Богу твоему, не замедли исполнить его, ибо Господь, Бог твой, взыщет его с тебя, и будет на тебе грех. Но если ты воздержишься от обета, то не будет на тебе греха. ". В пору войны солдаты часто дают обеты Господу, обещая поступить тем или иным образом, если Он сбережет их и вернет домой целыми и невредимыми. Тому, кто дал такой обет, запрещается тянуть с его исполнением. Мудрецы установили для этого срок в три праздника паломничества. Это связано и с приведенным выше запрещением ссуд под проценты. Если ты запоздаешь с исполнением обета, Всевышний не установит проценты и не потребует от тебя ничего дополнительного, но на тебе будет грех. И лучше вообще не приносить обета, чем дать обет, но согрешить, промешкав с его исполнением, как мудро отмечает царь Шломо: "Лучше тебе не обещать, чем обещать и не исполнить" (Экклезиаст, 5:4).
В комментарии к разделу "Матот" мы уже объясняли, какое значение имеет речь, выделяющая человека из животного мира, и позволяющая создание новой реальности. Поэтому здесь сказано: " Изреченное устами твоими соблюдай и исполняй так, как обещал ты Господу, Богу твоему, добровольное приношение, о котором сказал ты устами твоими". Господь сотворил десятью речениями все мироздание, так и человек создает соей речью новые сущности. Поэтому ему надлежит соблюдать и исполнять все сказанное им.
"Когда войдешь в виноградник ближнего твоего, ешь виноград, сколько душе твоей угодно, досыта, а в сосуд твой не клади. Когда придешь на жатву ближнего твоего и оборвешь колосья рукою своею, серпа не наноси на жатву ближнего твоего".
Согласно простому пониманию текста, речь здесь идет о войске, идущем на войну и проходящем через виноградники и поля сельчан. Тора разрешает солдатам срывать виноград и обрывать колосья, чтобы подкрепиться: таким образом владельцы полей и виноградников принимают участие в общем деле и словно платят военный налог. При этом запрещается набирать виноград и зерно в сосуды на продолжение пути: это ограничение призвано охранить интересы крестьян и не лишать их самих пропитания.
Если кто взял жену недавно, то пусть не идет в войско, и да не будет на него ничего возложено: свободен да будет он для дома своего один год, и да увеселяет жену свою, которую взял". Мы уже объясняли, что в прошлом разделе шла речь о предоставлении освобождения от участия в боевых действиях тому, у кого есть невеста. Здесь же говорится о том, кто недавно женился. Его следует полностью освободить от службы в армии (даже от службы в обозе) в течение первого года после женитьбы. Первый год совместной жизни особенно важен и закладывает основы совместной жизни, потому что супруги узнают друг друга
"Да не берет никто в залог ни мельницы, ни верхнего жернова, ибо душу берет он в залог". Законы о залоге уже излагались в разделе "Мишпатим": "Если возьмешь в залог одежду ближнего твоего, до захождения солнца возврати ее ему" (Шмот, 22:25). Напомним, что в то время зерно перемалывалось в каждом доме с помощью ручной мельницы, а затем из муки выпекали хлеб. Таким образом, речь идет о приспособлении, жизненно необходимом для каждого. Этим объясняются слова: "Душу берет он в залог".
"Если найдется человек, который украл душу из братьев своих из сынов израилевых, и поработил его, и продал его, то да умрет вор сей, и изведи это зло из среды твоей". После рассказа о том, кто словно похищает у ближнего душу, Тора переходит к тому, кто буквально похищает своих братьев и мучает их (например, сам пользуется их рабским трудом или продает их в рабство. Использование слово "душа" указывает, что этот закон распространяется и на торговлю женщинами и девушками – явление, распространенное в наши дни.
"Будь осторожен с язвою проказы, строго соблюдай и исполняй то, что укажут вам священники-левиты; как я заповедал им, тщательно исполняйте. Помни, что сделал Господь, Бог твой, с Мирьям в пути, когда вы шли из Египта". В нашем разделе обсуждается важность семейной жизни и воспитания детей. Возможно, человек, которого постигнет язва проказы, не захочет показывать ее священнику, боясь, что его надолго изолируют вдали от семьи, и он не сможет воспитывать детей и радовать свою жену. Поэтому Тора остерегает его, что, как бы ни были важны эти задачи, ему следует исполнить все, сказанное о язве проказы, показать ее священнику и следовать его указаниям. Именно соблюдение законов о проказе, в конечном счете, пойдет на польщу воспитанию детей; отец станет для них образцом для подражания, а его поступок – наглядным примером исполнения законов Торы даже тогда, когда это требует большого самопожертвования. Ведь даже сестра Моше, Мирьям, когда ее постигла проказа, провела семь дней в уединении, а весь народ дожидался ее. Упоминание о Мирьям содержит в себе и скрытый намек на профилактику от проказы: воздержание о злословия.
"Если ты ссужаешь ближнего твоего чем-то, то не входи в дом его, чтобы взять у него залог; на улице постой, а тот, которого ты ссужаешь, вынесет тебе залог на улицу. А если он человек бедный, не ложись спать с залогом его. Возвратить должен ты ему залог по заходе солнца, чтобы он лег в одежде своей, и благословит он тебя, а тебе зачтется это праведностью пред Господом, Богом твоим". Закон о необходимости вернуть взятое в залог платье бедняка до захода солнца приводился еще в разделе "Мишпатим": Здесь добавляется запрет вторгаться в дом к должнику. Как и прочие приводимые в нашем разделе законы, запрет этот имеет важное воспитательное значение. Появление в дому чужих людей, требующих залога, создает кране унизительную ситуацию для жены и детей и чревато проблемами в отношениях в семье.
"Не притесняй наемного работника, бедняка и нищего из братьев твоих или из чужеземцев твоих, которые в стране твоей, во вратах твоих. В тот же день отдай плату его, чтобы не зашло солнце прежде того; ибо он беден и ждет ее душа его, чтобы он не возопил на тебя к Господу, и не было на тебе греха". Запрет притеснения приводится еще в разделе "Кдошим". Но там говорится о запрете притеснения вообще "ближнего", а здесь акцент ставится на низком социальном статусе и материальном положении притесняемого. Это вновь связано с центральной темой раздела. Получение ежедневной платы позволяет наемного работнику кое-как сводить концы с концами, покупая еду своей семье. Поэтому необходимо платить ему в тот же день, не откладывая, иначе ему будет нечем кормить детей, а это скажется и на их воспитании, они станут с презрением относиться к отцу, который не способен даже обеспечить их пропитанием. Оборот "ждет ее душа его" параллелен конструкции: "Душу берет он в залог"; в обоих случаях речь идет о жизненно важных вещах.
"Да не будут наказываемы смертью отцы за детей, и дети да не будут наказываемы смертью за отцов; каждый за свой грех должен быть наказываем смертью". Этот текст интерпретируется как запрет отцу выступать свидетелем на судебном процессе против его детей и наоборот. Не говоря уже о сомнительном юридическом весе таки показаний, эта практика самым пагубным образом скажется на отношениях в семье. Однако согласно простому пониманию текста, речь десь идет о том, что дети не несут ответственности за преступления родителей и наоборот. Ответственность за грех сугубо индивидуальна. На всем протяжении этого раздела речь шла об огромной важности семейной ячейки, крепких и хороших отношений в семье, о роли семьи в воспитании. Однако это не означает, что вся семья несет ответственность за грехи ее членов; ведь как бы силен н ебыл фактор воспитания, у каждого остается свобода выбора. Это не означает и того, что о человеке, лишенному хорошей семьи, никто не позаботится, и он неминуемо встанет на стезю греха. Всевышний будет ему защитой, и у него есть обязанность по отношению к Творцу. Творец защитит чужеземца, сироту и вдову от произвола и воздаст по заслугам их обидчикам, также как он некогда вывел наших предков из Египта: "Не суди превратно ни пришельца, ни сироты, и не бери в залог одежды вдовы. И помни, что рабом был ты в Египте и выкупил тебя Господь, Бог твой, оттуда; потому я и повелеваю тебе делать это".
«Если братья жить будут вместе, и умрет один из них, а сына нет у него, то да не выходит жена умершего за человека чужого, вне семьи: деверь ее должен войти к ней и взять ее себе в жену, и исполнит заповедь, возложенную на деверя. И первенец, которого она родит, будет считаться сыном брата его умершего, чтобы не изгладилось имя его в Израиле»
Есть много мидрашей, толкующих законы, базирующиеся на этих строках. Но согласно простому смыслу, первенец, рожденный в результате левиратного брака, то есть от брака вдовы с братом её покойного мужа, считается сыном умершего брата. Благодаря этому имя покойного не исчезает из еврейского народа, и мальчик, рожденный от его брата, является продолжателем рода покойного. Это соответствует рассказу о сыновьях Йеуды - Эре и Онане. Когда Эр умер, Йеуда сказал Онану, брату Эра, вступить в левиратный брак с Тамар, женой его умершего брата, чтобы у того были потомки, и чтобы имя умершего не исчезло из еврейского народа. Онан отказался это сделать – «И сказал Йеуда Онану: войди к жене брата твоего и женись на ней, как деверь, и восстанови род брата своего. Но знал Онан, что семя будет не ему; и бывало, когда входил к жене брата своего, ронял он семя на землю, чтобы не дать потомства брату своему» (Берешит, 38). В наказание за это Б-г его умертвил. Несмотря на то, что Тора в разделе «Кдошим» запрещает жениться на жене брата, она разрешает вступать в такой брак, когда у покойного нет детей, чтобы не стерлось имя покойного, и чтобы его род продолжился от старшего сына, рожденного в левиратном браке.
«Но если не пожелает ("иХФоЦ") муж этот взять невестку свою, то пусть взойдет невестка его к воротам, к старейшинам, и скажет: отказывается деверь мой восстановить брату своему имя в Израиле, не хочет он жениться на мне; И призовут его старейшины города его, и переговорят с ним; И скажет он настойчиво: не хочу взять ее»
Здесь брак начинается не с вожделения, как в случае прекрасной пленницы, а с намерения оказать милосердие покойному брату, восстановив его род. Человек вправе осознанно совершить это доброе дело и вправе не пожелать его делать, даже после попыток старейшин синедриона, заседающего у городских ворот, убедить его. (Поэтому написано: «И скажет он настойчиво: не хочу взять ее» - то есть, он может настоять на своем отказе). Это в некоторой степени напоминает рассказ о том, как Рут-моавитянка стала женой Боаза – «И сказал Боаз: в день, когда ты купишь поле у Наоми, ты купишь его и у Рут-моавитянки, жену умершего купил ты, чтобы восстановить имя умершего в его уделе. И сказал тот родственник: не могу я выкупить его для себя, чтобы не расстроить своего удела… И сказал Боаз старейшинам и всему народу: вы свидетели ныне, что откупил я у Наоми все, что было у Элимэлэха… А также и Рут-моавитянку, жену Махлона, приобрел я себе в жены, чтобы восстановить имя умершего в уделе его и чтобы не исчезло имя умершего из среды братьев его и из ворот родного места его. Вы ныне тому свидетели!» (Рут, 4).
Там не говорится о заповеди, возложенной на деверя, так как у Махлона не осталось братьев. Однако выкуп земельного надела родственниками умершего тоже сохраняет имя покойного для будущих поколений и является актом милосердия. И вся книга Рут посвящена качеству милосердия, которое проявляется в том, как Рут относится к своей свекрови и в том, как Боаз относится к Рут и к её покойному мужу.
«Подойдет к нему невестка его пред глазами старейшин и снимет башмак его с ноги его, и плюнет перед ним, и возгласит, и скажет: так поступают с человеком, который не хочет восстановить дом брата своего. И да назовут его в Израиле - дом разутого».
Унижение, испытываемое деверем, не желающим вступать в левиратный брак, спасает его от наказания смертью, которое постигло Онана: он не пожелал восстановить имя своего брата Эра и за это Бог умертвил его.
У этого действия есть аналог в истории Боаза и Рут. Там тоже человек, отказавшийся выкупить надел Элимелеха, снял с ноги башмак и передал его Боазу – «А в Израиле так велось издревле при выкупе и при обмене для подтверждения всякого дела: один снимал свой башмак и отдавал другому… И сказал тот родственник Боазу: покупай для себя! И снял он башмак свой» (там же).
В конце концов, Йеуда восстановил имя своего сына Эра благодаря Тамар, родившей Переца (Впрочем, Йеуда сделал это неосознанно, и все произошло по инициативе Тамар, переодевшейся в блудницу. И Рут также стала инициатором восстановления имени своего умершего мужа, отправившись ночью на гумно к Боазу). Так и Боаз восстановил имя своего родственника Махлона, вступив в брак с Рут, у которой от него родился Овед, дед царя Давида – «А потомством, которое даст тебе Господь от этой молодой женщины, пусть будет дом твой подобен дому Переца, которого родила Йеуде Тамар» (там же). А если деверь отказался вступить в левиратный брак и дать своему сыну имя умершего брата, то в знак позора, за то, что он не проявил милосердие к покойному, его называют в еврейском народе «дом разутого».
"Помни, как поступил с тобою Амалек по пути, когда выходили вы из Египта. Как он встретил тебя на пути и перебил позади тебя всех ослабевших, а ты был изнурен и утомлен, и не побоялся Бога. И вот, когда успокоит тебя Господь, Бог твой, от всех врагов твоих со всех сторон на земле, которую Господь, Бог твой, дает тебе в удел для владения ею, сотри память об Амалеке из поднебесной, не забудь."
Раздел начинается с выхода на войну против (внутреннего и внешнего) врага. Лишь после того, как войны стихнут и еврейский народ, обретя спокойную жизнь на своей земле, победит и своего внутреннего врага – дурное начало – надлежит перейти к выполнению заповеди стереть память о том, кто, пытаясь противостоять Высшему промыслу, отрицая Божественное провидение и веря, что миром правит случай, остановил религиозное воодушевление евреев после пересечения Красного моря и напал на них в пути, перебив усталых и ослабевших. Непонятно, к кому именно относятся слова "не побоялся Бога" – то ли к евреям, которые, утратив страх Божий стали легкой добычей для Амалека, то ли к амалекитянам, не страшившимся Божьей кары и не побоявшимся напасть на народ, находящийся под Божьей защитой.
И подобно тому, как есть особая заповедь о левиратном браке, служащая увековечении имени умершего посредством старшего сына от брака его брата и вдовы, существует отдельная заповедь, повелевающая стереть с лица земли всякую память об Амалеке. Однако в противоположность повелению о забывчивости, когда от сборщиков урожая требуется забыть на поле сноп для бедных и которое можно выполнить, даже не имея такого намерения, от нас требуется не забывать о необходимости стереть память об Амалеке.
Здесь в нашем разделе второй раз встречается конструкция: "Помни, как… по пути, когда выходили вы из Египта. В первый раз так было сказано о Мирьям – о том, что надо помнить о постигшей ее Божьей каре, чтобы избегать греха злословия. Теперь Моше повелевает помнить о том, что сделал Амалек, дабы уничтожить врагов Господа и стереть с лица земли самую память о них. Во времена царя Шауля народу Израиля был дал шанс исполнить эту заповедь, но возможность была упущена, потому что Шауль "пожалел" отборный скот амалекитян и оставил в живых их царя, нарушив тем самым Божье веление
.
