נורא דליבא היא תנועה ציבורית המאגדת אנשים איכפתיים שוחרי אמת
Ван Кревельд, известный военный историк и философ, о заключенном Игале Амире: «Существование таких людей – благословение для общества»
Мартин Ван Кревельд, профессор эмеритус Иерусалимского Университета, один из крупнейших в мире специалистов в области военной истории, автор многочисленных книг и статей по этой тематике (https://en.wikipedia.org/wiki/Martin_van_Creveld ) отнюдь не принадлежит к правому лагерю и относится к числу сторонников соглашения Осло. Тем интереснее его запись в блоге, сделанная после просмотра документального фильма Герца Франка «На пороге страха». (привожу отрывки из записи от 25.06.2015 – полный текст см. http://www.martin-van-creveld.com/tag/yigal-amir/ )
«…Фильм также показывает его (Амира) жизнь в тюрьме. Особенно трогателен тот эпизод, когда он рассказывает сыну историю по телефону. Когда ребенок спрашивает его, почему он в тюрьме, он отвечает, что это потому, что он сделал то, что запрещено законом. На мой взгляд, это и есть герой. Человек, который не позволяет обстоятельствам сломить себя, но борется с ними, как только может. При этом, он все время думает не только о себе, но и о других.
Но это не только об Амире. Это о свободе. Пусть не о внешней свободе, которой у Амира нет и, возможно, никогда не будет, но о свободе внутренней. Ни разу за все двадцать лет, прошедшие с 1995 г., Амир не выразил раскаяния в своем поступке. Он никогда не каялся, не пресмыкался, не умолял о пощаде. Благодаря этому, он сохранил что-то самое главное. А именно свою внутреннюю свободу, право быть самим собой, не прося никого о разрешении…
В сущности, Амиром возмущаются не из-за того, что он совершил. Просто своим мужественным поведением он показывает своим тюремщикам, полиции, службам безопасности, юридической системе, государству, большинству израильских политиков и значительной части израильской общественности, что у них нет над ним власти.
Я сам не религиозен и не поддерживаю идею «большого Израиля». Разумеется, я не одобряю поступок Амира. Но я думаю, что следует положить конец ежедневным мелочным притеснениям со стороны государства, осуществляемым посредством юридической и тюремной системы. В конечном счете, кровь Рабина не краснее крови других. Отношение к Амиру должно быть таким же, как ко всякому, кто осужден за убийство. Это относится и к возможности выйти на свободу, несмотря на пожизненный срок. В Израиле такая возможность обычно предоставляется после двадцати лет заключения.
И последнее, но отнюдь не менее важное. Я считаю, что в каком-то смысле существование таких людей, как Игаль (кстати, его имя означает «тот, кто освободит») – это благословение для общества. И не только для израильского общества. Дело в том, что в мире, где и самая элементарная свобода слова, уменьшается изо дня в день, он единственный, кто, и в муках, обладает тем, что делает его свободным, и держит это высоко, так что все мы можем это видеть.
..
Мартин Ван Кревельд, профессор эмеритус Иерусалимского Университета, один из крупнейших в мире специалистов в области военной истории, автор многочисленных книг и статей по этой тематике (https://en.wikipedia.org/wiki/Martin_van_Creveld ) отнюдь не принадлежит к правому лагерю и относится к числу сторонников соглашения Осло. Тем интереснее его запись в блоге, сделанная после просмотра документального фильма Герца Франка «На пороге страха». (привожу отрывки из записи от 25.06.2015 – полный текст см. http://www.martin-van-creveld.com/tag/yigal-amir/ )
«…Фильм также показывает его (Амира) жизнь в тюрьме. Особенно трогателен тот эпизод, когда он рассказывает сыну историю по телефону. Когда ребенок спрашивает его, почему он в тюрьме, он отвечает, что это потому, что он сделал то, что запрещено законом. На мой взгляд, это и есть герой. Человек, который не позволяет обстоятельствам сломить себя, но борется с ними, как только может. При этом, он все время думает не только о себе, но и о других.
Но это не только об Амире. Это о свободе. Пусть не о внешней свободе, которой у Амира нет и, возможно, никогда не будет, но о свободе внутренней. Ни разу за все двадцать лет, прошедшие с 1995 г., Амир не выразил раскаяния в своем поступке. Он никогда не каялся, не пресмыкался, не умолял о пощаде. Благодаря этому, он сохранил что-то самое главное. А именно свою внутреннюю свободу, право быть самим собой, не прося никого о разрешении…
В сущности, Амиром возмущаются не из-за того, что он совершил. Просто своим мужественным поведением он показывает своим тюремщикам, полиции, службам безопасности, юридической системе, государству, большинству израильских политиков и значительной части израильской общественности, что у них нет над ним власти.
Я сам не религиозен и не поддерживаю идею «большого Израиля». Разумеется, я не одобряю поступок Амира. Но я думаю, что следует положить конец ежедневным мелочным притеснениям со стороны государства, осуществляемым посредством юридической и тюремной системы. В конечном счете, кровь Рабина не краснее крови других. Отношение к Амиру должно быть таким же, как ко всякому, кто осужден за убийство. Это относится и к возможности выйти на свободу, несмотря на пожизненный срок. В Израиле такая возможность обычно предоставляется после двадцати лет заключения.
И последнее, но отнюдь не менее важное. Я считаю, что в каком-то смысле существование таких людей, как Игаль (кстати, его имя означает «тот, кто освободит») – это благословение для общества. И не только для израильского общества. Дело в том, что в мире, где и самая элементарная свобода слова, уменьшается изо дня в день, он единственный, кто, и в муках, обладает тем, что делает его свободным, и держит это высоко, так что все мы можем это видеть.
..
